Рон Черноу - Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

Рокфеллер после смерти Сетти часто переживал моменты одиночества, но он освободился от сурового испытания ее болезнью. В последующие годы, даже притом, что он ссохся, стал длинным и худым, он казался легче и оживленнее, и был больше похож на Билла, чем на Элизу. Во многом он жил уединенно – Сетти и Бесси были мертвы, Эдит жила в Швейцарии или Чикаго, Алта оставалась на своей ферме в Маунт-Хоуп, а Младший был занят, распоряжаясь его состоянием – он собрал вокруг себя замену семьи.

Лют, чопорная щепетильная свояченица Рокфеллера, до своей смерти в 1920 году помогала выполнять роль хозяйки. Но постоянное место после смерти Сетти заняла пышногрудая Фанни Эванс, кузина Рокфеллера из Стронгсвилла, штат Огайо, ставшая его экономкой и компаньонкой. Рокфеллер добродушно подшучивал над Эванс, на тридцать лет младше его. Когда они сидели за противоположными концами обеденного стола, Рокфеллер с радостью шаловливого старика поддразнивал ее и говорил комплименты. «Я постоянно называю ее в лицо ангелом, – сказал он сыну, – и она поднимает руки и показывает некоторое неверие» 1. Они обращались друг к другу «господин Рокфеллер» и «госпожа Эванс», хотя иногда он звал ее Тетушка Фанни. Они вместе разыгрывали спектакль, в котором его роль была подчинение ее тирании, потому что она распоряжается его календарем мероприятий – удобный вариант, чтобы избавиться от людей, которые слишком задержались. Актером второго плана был элегантный камердинер швейцарец, Джон Йорди, который выполнял все: и следил за диетой хозяина, и играл ему на органе. (Конечно, он специализировался на гимнах.) Йорди был наделен полномочиями диктатора, ему разрешалось останавливать Рокфеллера и не позволять участвовать в чем-либо утомительном.

После всех мучений Младшего и Эбби в Кайкате, Джон и Сетти провели там мало времени. Сетти умерла вскоре после завершения ремонта, а Рокфеллер предпочитал свое местечко в Лейквуде весной и во Флориде зимой. В феврале, в период каникул для игры в гольф в Огасте, штат Джорджия, его любовь к южным широтам расцветала, там он мог сесть на трамвайчик или побродить по улицам без телохранителей. При всем великолепии Покантико он чувствовал себя там в клетке, отрезанным от внешнего мира, заложником своего богатства. Если бы он так не мерз на поле для гольфа по утрам, он выбрал бы Огасту в качестве зимнего дома. Затем друг отправил ему восторженные письма, восхваляя климат Сибриз, штат Флорида, Рокфеллер связался с Метеорологической службой США и убедился, что Сибриз зимой получает больше солнца, чем Огаста. Открылась заманчивая возможность продлить сезон гольфа, и в 1913 году он предпринял исследовательскую поездку с доктором Биггаром и обнаружил, что погода просто великолепна. Несколько зим Рокфеллер провел в близлежащем отеле «Ормонд Бич», построенном Генри Флаглером, занимая со своим окружением целый этаж, а в сентябре 1918 года наконец купил дом в Ормонд-Бич. Стоит отметить небольшой парадокс. Годами Флаглер умолял его приехать во Флориду, но только после смерти Флаглера в 1913 году Рокфеллер начал регулярно посещать штат, что вновь наводит на мысль о его молчаливом неодобрении развода друга и хвастовства в поздние годы.

Старея, Рокфеллер сильнее чувствовал тягу своих пуританских корней и сделал фетиш из простоты. «Я убежден, что мы хотим все больше и больше учиться не превращаться в рабов вещей и подойти ближе к идее жизни Бенджамина Франклина и брать свою миску каши со стола, не покрытого скатертью», – написал он 2. В Ормонд-Бич, популярном курорте, усыпанном отелями, Рокфеллер пытался вернуться к относительно скромной жизни. Он разместился напротив отеля «Ормонд-Бич», в трехэтажном доме с серой крышей, в честь окон под навесами названном «Кейсментс». Опасаясь, что, если станет известно о его интересе, цена взлетит непомерно, он купил дом через знакомого и с начала 1919 года превратил его в свою зимнюю резиденцию. Дом был обставлен просто, его оттеняли высокие пальмы, а сад террасами спускался к реке Галифакс, океаническому проливу, идущему параллельно пляжу. В скромном, учитывая стандарты Рокфеллера, доме было одиннадцать гостевых комнат для растущего потомства, хотя сюда никогда не приезжало столько членов семьи, как надеялся Рокфеллер. Он не утратил старую любовь к переделкам, хватал трость и рисовал дополнения к дому на мокром песке или делал быстрые наброски коротким карандашом. Давний поклонник солнца, он установил закрытую веранду, и туристы могли видеть, как он сидит внутри, как восковая фигура. Больше всего он хотел наполнить дом музыкой и поставил фортепьяно «Стейнвей», патефон и очаровательный церковный орган. «Я преклоняюсь перед человеком, который сочиняет музыку, – воскликнул он однажды, послушав Рихарда Вагнера. – Это чудесный дар» 3.

Рокфеллер любил встречать посетителей, сидя в старом кресле-качалке Элизы. В Кейсментс не было охраны на входе или сторожки, только ограда, и репортеры постоянно удивлялись очевидному отсутствию мер безопасности. «Корсиканец без труда мог бы воткнуть стилет в бок [Рокфеллера] в любую минуту», – написал один местный репортер 4. Хотя дом все же был под присмотром – двое охранников находились внутри и еще двое патрулировали территорию, да и Йорди выполнял функции телохранителя – Рокфеллер гулял по городку без сопровождения, старый чудак в твидовой шапочке, в прохладные дни закутанный в шарф. Однажды маленький мальчик окликнул его: «Добрый день, Джон Д.!» – И Рокфеллер прокомментировал: «Было бы приятнее, если бы он сказал: «Добрый день, сосед Джон»» 5. Горожане старались угодить ему и называли Сосед Джон, и он ценил этот почетный титул. Один репортер написал: «В Ормонде на него смотрят примерно, как на человека, которого почитают – старого мэра или школьного учителя или даже священника» 6. Он часто ездил на машине за шесть миль (ок. 9,5 км) в Дейтона-Бич, сидел в крытом плетеном кресле, спрятавшись за занавеской от солнца и ветра, и смотрел, как по плотно утрамбованному песку проносятся гоночные машины.

Рокфеллер предался двум своим требующим времени занятиям: Богу и гольфу. По воскресеньям он надевал черный котелок и сюртук и посещал внеконфессиональную Ормондскую церковь единения, где сидел с прямой спиной на скамье в середине ряда и с чувством распевал гимны. Потом он долго выходил из церкви, вежливо приветствуя других верующих и прохожих. Он всегда доверял жителям Ормонд-Бич и свободно гулял среди них. Раз в год он мастерски незаметно передавал в руки пастора конверт с чеком, покрывающим и его зарплату, и расходы церкви за год.

В Ормонд-Бич Рокфеллер впервые завел настоящих друзей, не просто приятелей по гольфу и знакомых. Он с запозданием учился жить более полной свободной жизнью, чем раньше. Его самым частым спутником стал древний генерал Гражданской войны Эдельберт Эймс, надменный выпускник академии Уэст-Пойнт, раненный при Булл-Ран, служивший губернатором Миссисипи во время Реконструкции и вернувшийся в строй добровольцем бригадным генералом в испано-американскую войну. На поле для гольфа Эймс, на четыре года старше Рокфеллера, поражался мерам экономии, которые практиковал его бережливый друг. Рокфеллер настаивал, чтобы рядом с прудиками они переключались на старые мячи для гольфа и удивлялся расточительным игрокам, которые в таких опасных местах используют новые мячи. «Они должно быть очень богаты!» – сказал он Эймсу 7.