Владимир Широков - Строки, обагренные кровью

С рассветом самолеты обрушили на небольшую высоту тонны бомб. Одновременно начали обстрел вражеские батареи. Под их прикрытием пошли в атаку танки и пехота. Орудия Стрельцова и Данича (их осталось только два) прямой наводкой открыли огонь по приближающимся танкам. Орудийный расчет Степана Данича подбил головную машину. Но тут же рядом разорвался вражеский снаряд. Упали тяжело раненные заряжающий Панченко и наводчик Николаев. Место наводчика занял коммунист Данич. Вскоре был подбит второй танк.

А невдалеке вместе с приморцами сражалась подвижная стрелковая группа батареи под командованием старшины коммуниста Антона Шкоды.

На огневой позиции 365-й батареи.

За первой атакой последовала вторая, третья… Остановив танки, орудия перенесли огонь на пехоту, поражая ее шрапнелью. Бой длился более шести часов. Несколько раз гитлеровцам удавалось добраться почти до вершины высоты, и тогда в дело шли штыки…

К вечеру бой затих. Эти атаки врага оказались последними. Выстояли!..

В начале июня 1942 года, когда немецко-фашистское командование предприняло третий штурм Севастополя, 365-я зенитная батарея вновь оказалась в центре главного удара гитлеровских войск.

Наступление началось с ожесточенной многодневной артиллерийско-авиационной подготовки. Используя полное преимущество в авиации, противник совершал по тысяче и больше самолето-вылетов в день. Ежедневно на город и позиции его защитников обрушивалось до пяти-шести тысяч только крупных бомб. С особым ожесточением гитлеровцы бомбили и обстреливали районы, где потом, при наступлении наносили главные удары — в районе Итальянское кладбище — Камары и Мекензиевы горы, на которых стояла и 365-я батарея. Здесь на каждый квадратный метр земли было выпущено в среднем до полутора тонн металла.

Для нового штурма Севастополя немецко-фашистское командование сконцентрировало огромные силы: свыше двухсот тысяч человек, четыреста пятьдесят танков, более двух тысяч стволов артиллерии и семисот минометов. На каждого нашего бойца приходилось два вражеских, на каждое орудие — два орудия врага, против одного нашего танка действовало двенадцать фашистских, против каждого самолета — десять вражеских самолетов. Это в начале наступления. А потом, в ходе боев, преимущество врага в силах стало еще больше, еще ощутимее.

На участках, где гитлеровские войска наносили главный удар, оно было подавляющим с первых дней боев.

Рассвет 7 июня, как и предыдущие, начался с грохота. Разрывы вражеских снарядов покрыли всю высоту. И тут же над батареей появилось несколько десятков самолетов. Одна волна следовала за другой. От тяжелых взрывов вздыбилась земля. Нечем было дышать. Казалось, ничто живое не могло остаться на высоте после подобного огневого налета. Когда стала рассеиваться густая пелена пыли и гари, зенитчики увидели идущие в атаку танки и пехоту. И батарея ожила, заговорила. Фашисты не выдержали дружного огня, повернули назад. Потом снова и снова бросались в атаку. До позднего вечера длился бой. А с рассветом все началось сначала.

В эти полные напряжения дни батарея по-прежнему участвовала в отражении воздушных налетов, вела контрбатарейную стрельбу, отбивала бесчисленные атаки танков и пехоты.

10 июня обстановка еще более усложнилась: фашистам удалось окружить батарею. Заняв круговую оборону, артиллеристы отбили за день несколько атак, но и сами понесли большие потери.

Они лишились последних запасов воды и продуктов: тяжелый снаряд попал прямо в землянку, где хранились продовольствие и вода. На помощь рассчитывать не приходилось: защитникам города везде было тяжело, и зенитчики знали это. Они еще могли, подорвав орудия, вырваться к своим, но гвардейцы решили иначе.

Вечером на командном пункте батареи собрался партийный и комсомольский актив. По предложению комиссара батареи старшего политрука И. И. Уварова коммунисты и комсомольцы приняли клятву: умрем, но с высоты не отступим ни на шаг!

Клятва коммунистов стала клятвой всех артиллеристов батареи.

Секретарь комсомольской организации краснофлотец Чирва носил эту клятву от одного окопа к другому, и бойцы ставили под ней свои подписи.

А наутро снова бой. Снова непрекращающиеся атаки врага. Казалось, невозможно выдержать эти изматывающие силы удары. Но тут стояли советские воины, советские гвардейцы. Их боевой счет рос. За время обороны города батарея сбила пять самолетов, уничтожила шесть и подбила семь танков, уничтожила до двух тысяч солдат и офицеров.

13 июня, пополнив свои силы, гитлеровцы под прикрытием дымовой завесы предприняли психическую атаку. Пьяные фашисты шли в полный рост, строем. А перед ними, стреляя, ползли десять танков.

«Психическая» не получилась. Оба орудия открыли огонь шрапнелью и первыми же залпами уничтожили несколько десятков солдат и офицеров. Потом перенесли огонь на танки. На месте одного из них взметнулось пламя, вскоре запылал и другой. Но и огонь врага не ослабевал. Один из снарядов попал в орудие Данича. Теперь на батарее осталось только одно уцелевшее орудие — четвертое, которым командовал И. И. Стрельцов.

Двум фашистским танкам удалось прорваться на батарею. Их подорвали гранатами.

Отбили и эту атаку. Но через полчаса — снова бой. И на этот раз, потеряв около ста человек, фашисты откатились, чтобы, пополнив свои силы, снова броситься на горстку отважных.

Но по-прежнему било, экономя каждый снаряд, орудие Стрельцова, метко строчили пулеметы старшины 2 статьи Ивана Шелега и уже дважды раненного старшины Антона Шкоды, по-прежнему в критические минуты боя оставшиеся в живых артиллеристы бросались в штыковую, и все так же появлялись там, где было особенно трудно, командир и комиссар — один с пулеметом, другой с противотанковым ружьем.

Но вот кончились снаряды. Умолкло последнее, подбитое осколками, орудие. На батарее остались только раненые и убитые. Но и раненых оставалось все меньше и меньше.

Погиб секретарь партийной организации Базиков. Когда немцы обошли дзот и из него невозможно было стрелять, он выскочил наверх и стал поливать фашистов из автомата, пока не упал замертво.

На одном участке танки, уничтожив дзот, открыли путь на батарею. Старший политрук Уваров бросился туда и метким огнем из пулемета остановил врага. Тут и погиб он, за пулеметом.

Раненый комсорг Чирва продолжал драться с врагом, пока его не сразили пули. До последних минут жизни геройски сражались коммунисты Нагорянский, Данич и другие.

После очередной атаки фашистам удалось просочиться на батарейный дворик. Теперь уже не было сплошной организованной обороны. Оставшиеся еще в живых небольшие группки раненых бойцов засели в полуразрушенных дзотах, землянках и продолжали вести бой. Танки били по ним в упор.