Мария Эстрем - Дневник «русской мамы»

Плечистый, большой человек с совершенно седой головой целует руку маленькой женщине, которая гладит его голову. Он повторяет: «Мама, мама…» У обоих на глазах слезы…

Через несколько дней эта же женщина в Кремле принимает из рук К. Е. Ворошилова орден Советского Союза. Только что прозвучали слова Указа:

«За мужество, проявленное при оказании помощи советским военнопленным, находившимся в гитлеровских концлагерях в Норвегии в период Великой Отечественной войны, наградить Марию и Рейнгольда Эстрем орденами Отечественной войны I степени».

Кто же она, этот человек, получающий такие знаки любви, уважения и почета?

Это — «русская мама» Мария Эстрем из небольшого норвежского городка Ос, женщина, жертвовавшая всем в дни войны для спасения советских военнопленных.

В Советском Союзе хорошо известно, что народ Норвегии дружественно относится к Советскому Союзу, который был союзником Норвегии в минувшей войне против общего врага — германского милитаризма и у которого не было и нет с Норвегией каких-либо конфликтов или противоречий интересов.

Гитлеровцы, оккупировавшие Норвегию, превратили эту маленькую страну в большой концлагерь. Сто тысяч советских людей оказались за колючей проволокой на норвежской земле. Не было меры лишениям и издевательствам, которым подвергали пленных фашистские палачи. Многим нашим соотечественникам не суждено было вернуться на Родину.

В конце 1941 года, когда первые советские военнопленные прибыли в Норвегию, они почувствовали, что не одиноки. Норвежские патриоты протянули им руку дружбы и помощи. Они облегчали их участь тем, что передавали в лагеря продукты питания, одежду, медикаменты, сводки о положении на фронте. О-ни укрывали тех, кому удавалось вырваться из фашистского ада, а затем переправляли их в отряды Сопротивления, где бывшие пленные получали оружие и продолжали борьбу.

Тысячи смелых и благородных норвежцев принимали участие в опасной работе по оказанию помощи советским военнопленным. А она действительно была опасной. «За помощь русским — смерть!» — грозили оккупанты. Но угрозы останавливали не многих.

Не остановили они и Марию Эстрем, жену кузнеца. Вместе с мужем Рейнгольдом она в течение двух с половиной лет несколько раз в неделю находила способ передавать советским военнопленным, томившимся в фашистских лагерях вблизи Оса, пищу, книги, табак, медикаменты, теплую одежду. Пять месяцев она укрывала советского военнопленного, бежавшего из лагеря в Хаугснессе.

Мария Эстрем стала символом помощи простых норвежских людей советским военнопленным. Как «русская мама» вошла она в сердца страдальцев, чувствовавших ее материнскую любовь и заботу в тяжкие годы фашистского плена.

Когда окончилась война, около пятисот бывших пленных, сохранивших жизнь только благодаря этой смелой женщине, оставили свои имена в тетрадях, бережно хранящихся сейчас в домике супругов Эстрем. Около пятисот раз повторяется там слово «мама». И в этом коротком, самом дорогом для человека слове, которым русские люди назвали норвежскую женщину, — вся Мария Эстрем, весь ее подвиг.

Вручая 14 ноября 1958 года высокую награду супругам Эстрем, Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилов сказал:

— Величие и значение вашего благородного подвига само по себе огромно. Но, помогая узникам концлагерей, вы явились одновременно организаторами постоянной помощи со стороны многих других граждан вашей славной родины. Это еще больше увеличивает ваши заслуги.

К. Е. Ворошилов охарактеризовал подвиг Марии и Рейнгольда Эстрем как «один из ярких фактов боевого содружества советского и норвежского народов, боровшихся плечом к плечу против общего врага — фашистских захватчиков».

Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Е. Ворошилов вручает в Кремле ордена Отечественной войны I степени Марии и Рейнгольду Эстрем.

Мария Эстрем вела во время войны дневник. Она не ставила перед собой задачу написать какое-то литературное произведение. Дневник фиксировал только факты. Но эти факты говорят сами за себя. А скупые записи дневника лишь подчеркивают скромность этой отважной женщины. Поэтому-то и отмечены события многих дней лишь несколькими словами в дневнике: «Опять была в лагере… Удалось передать кое-что пленным». И ни слова о том, чего это стоило.

Передавая свои записи для печати, Мария Эстрем сказала: «Не нужно называть это книгой. Я просто хотела своими словами рассказать о жизни наших союзников — русских военнопленных, которых жестокая война забросила в Норвегию, и о нашей скромной помощи им. Если мой бесхитростный рассказ вызовет внимание советских читателей, я буду счастлива. Может быть, мой дневник прочтет и кто-нибудь из бывших военнопленных, томившихся в лагерях вблизи Ос. Пусть это будет для них приветом от „русской мамы“».

Шла последняя неделя октября 1942 года. Осенний ветер уже гнал тяжелые волны по озерам, колотил рыбачьи лодки об осклизлые причалы Медвежьего фиорда. Холодный туман сизым дымом висел над холмами, окружающими Ос. Наш домик, недавно еще весь опутанный плющом и вьюнками, оголился. Скоро подойдет зима, а с нею и рождество — самый красивый и самый любимый в Норвегии из всех праздников. Какая веселая суета обычно поднимается за несколько дней до рождества! Хозяйки с утра пекут кексы, рыбный пудинг, зажаривают традиционный окорок, ребятишки украшают елку и ждут подарков от добрых рождественских гномов… В этом году все будет иначе. Идет война, уже прошло два с половиной года с тех пор, как немцы пришли на нашу землю. И наш маленький Ос кишит этими зеленомундирниками да местными хирдманнами — квислинговцами [1] Хирдманны — члены военных отрядов, созданных предателем норвежского народа В. Квислингом по типу гитлеровских штурмовых отрядов. ( Примеч. переводчика ). .

Люди остерегаются говорить лишнее: сколько уже угодило в Грини [2] Грини — местечко в 30 километрах от Осло, где во время войны гитлеровцы устроили концлагерь. ( Примеч. переводчика ). или увезено в Германию за неосторожные разговоры. Тем не менее городок переполнен слухами. Один из них давно занимает вас всех. Говорят, что скоро немцы должны пригнать в наши края русских военнопленных. В Хаугснессе, в получасе ходьбы отсюда, уже обнесено колючей проволокой место для лагеря.