Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

И все же, несмотря на высокий темп и «огромный прогресс», том был далек от завершения. В середине июня Черчилль пришел к выводу о невозможности сдать книгу в печать в конце августа, как планировалось изначально. «Не принимая во внимание события, которые находятся вне сферы моего контроля, я очень надеюсь, что последний вариант рукописи будет готов к концу года», — поставил он в известность своего издателя. Завершение рукописи к концу года означало, что сама книга будет опубликована в следующем году — «весной или осенью, как вы сочтете лучше» [1186] См.: Письмо от 11 июня 1937 года. Ibid. Р. 700. .

Вскоре, однако, стало понятно, что и названный срок — конец года — также недостижим. В начале октября Черчилль сказал Дикину о завершении большей части текста и необходимости доработки всего нескольких кусков. Но зато каких кусков! Нетронутой осталась ключевая глава, описывающая четвертую знаменитую победу Мальборо в битве при Мальплаке [1187] См.: Письмо Уильяму Дикину от б октября 1937 года. Ibid. Р. 778–779. .

Чтобы обсудить сражение, в октябре Черчилль пригласил к себе Пэкенхэм-Уэлша и Дикина. Он собирался показать им карты, собранные в большом количестве; также ему хотелось освежить в памяти подробности посещения места сражения в 1932 году [1188] См.: Письма Ридли Пэкенхэм-Уэлшу и Уильяму Дикину от 12 октября 1937 года. Ibid. Р. 793, 796. . Как вспоминал Пэкенхэм-Уэлш, в ходе беседы, которая прошла 17-го числа в Чартвелле, Черчилля заинтересовала идея о частичном сходстве сражения при Мальплаке с битвой при Бленхейме, особенно в отношении «совместного использования всех войск в центре» [1189] См.: запись в дневнике от 17 октября 1937 года. Ibid. Р. 799. .

Первая версия материала будет готова в начале декабря и направлена Пэкенхэм-Уэлшу на рассмотрение. Черчилль попросит своего помощника связаться с подполковником Альфредом Хиггинсом Бёрном (1896–1956), военным историком, редактором The Gunner Magazine, автором нескольких книг и подробной статьи о Маль-плаке, привлекшей внимание британского политика [1190] См.: Письмо от 4 декабря 1937 года. Ibid. Р. 852. .

Параллельно с написанием новой главы шла читка уже готовых к тому времени материалов. В октябре 1937 года Морис Эшли покинул Manchester Guardian, переехал в Лондон и устроился в The Times. Черчилль попросил его найти время (разумеется, на платной основе) внимательным глазом прочитать отработанное. Он не рассчитывал, что Эшли так уж хорошо знает описываемый период — ему просто нужен был человек, хорошо знакомый с проектом, который смог бы заметить ошибки и высказать свое мнение относительно возможных сокращений и дополнений [1191] См.: Письмо от 11 октября 1937 года. Ibid. Р. 792. Обсуждение рукописи. См.: Письмо Уинстона Спенсера Черчилля Морису Эшли от 5 ноября 1937 года. Ibid. Р. 829–830. .

Ноябрь и декабрь прошли в активной читке, которой занимались Марш, Эшли и Дикин. Написание оставшегося материала Черчилль перенес на начало следующего, 1938 года. Сложное финансовое положение не помешало автору весь январь провести на юге Франции, где он далеко не в спартанских условиях работал над завершением произведения.

Читая переписку британского политика того времени, нельзя сказать, что работа шла легко. Редактируя в очередной раз рукопись, Черчилль сократил почти сто страниц. «Это было очень скучное и утомительное занятие», — делился он с супругой. Но искусство, как говорится, требует жертв, и сделанные сокращения улучшили текст. Правда, одними ножницами тут было не обойтись, и Черчилль прекрасно понимал это. Чем больше он читал то, что получилось, тем больше убеждался в неготовности текста к публикации. «Это массивное сочинение с хорошей структурой, но я боюсь, лишенное оригинальности и уникальности» [1192] См.: Письмо от 10 января 1938 года. Ibid. Р. 885. . «Последний том не будет уступать своим предшественникам, — успокаивала его Клементина. — Я уверена в этом. В конце концов, вся собранная вместе энергия, исследования и переработки должны дать результат» [1193] Письмо от 14 января 1938 года. Ibid. Р. 887. .

Сроки снова сдвигались. Теперь Черчилль планировал закончить том к концу февраля [1194] См.: Письмо Мэксин Эллиоту от 8 февраля 1938 года. Ibid. Р. 906. . В середине месяца рукопись в очередной раз была направлена на читку Эдварду Маршу [1195] См.: Письмо от 14 февраля 1938 года. Ibid. P. 908. , а также Кейту Фей-лингу [1196] См.: Письмо от 15 февраля 1938 года. Ibid. P. 909. и профессору Джорджу Тревельяну [1197] См.: Письмо от 15 февраля 1938 года. Ibid. P. 910. . По мнению Тревельяна, новый том оказался очень современной книгой, особенно в изображении членов Консервативной партии [1198] См.: Письмо Уинстону Спенсеру Черчиллю от 26 февраля 1938 года. Ibid. Р. 917. . Оценка Марша также была высокой, он констатировал, что Черчиллю удалось создать «определенно одну из величайших биографий» [1199] См.: Письмо Уинстону Спенсеру Черчиллю от 25 февраля 1938 года. Ibid. .

В свое время лорд Рандольф, отец Черчилля, заметил, что ничто так не расслабляет, как чтение истории. «Я убедился в правильности этой мысли в последние годы моей жизни», — признается британский политик в начале марта 1938 года Энтони Идену [1200] См.: Письмо от 3 марта 1938 года. Ibid. Р. 923. , которому также направил рукопись новой книги. Это было в его правилах — знакомить со своими будущими произведениями высшие эшелоны власти. Своего рода жест, но на этот раз своеобразный. Энтони Иден занимал пост министра иностранных дел. Руководитель внешнеполитического ведомства — один из ключевых постов в правительстве. А правительство, о котором шла речь, было тем самым коллегиальным органом управления страной, к которому Черчилль в этот момент относился критически. Причем расхождения в основном касались оценки международной обстановки, — а это была епархия Идена. Еще один нюанс: до того как Иден получил назначение в Форин-офис (в конце декабря 1935 года), Черчилль прочил на это место своего друга Остина Чемберлена. Обсуждая с супругой нового руководителя МИДа, он сказал: «Теперь я полагаю, ты видишь, насколько легковесным является Иден» [1201] См.: Письмо от 8 января 1936 года. Ibid. P. 11. .

Если собрать все эти факты вместе, то невольно задаешься вопросом, зачем было направлять рукопись (даже не книгу!) именно Энтони Идену? Для ответа следует обратить внимание на два момента. Во-первых, Иден был не единственным членом правительства, кто отвечал за внешнеполитический курс Великобритании. Первую скрипку в этой мелодии играл премьер-министр — Невилл Чемберлен. Кроме того, взгляды главы правительства и главы Форин-офиса не совпадали по ряду ключевых вопросов, например, поддержки дружественных отношений с фашистской Италией. Последнее обстоятельство дало Черчиллю основания «симпатизировать» министру иностранных дел. «Он казался мне самым решительным и смелым человеком в правительстве, и хотя он вынужден был приноравливаться ко многим вещам, которые я критиковал, я был убежден, что мыслит он правильно и понимает суть дела», — прокомментирует Черчилль свое отношение к Идену [1202] Черчилль У.С. Вторая мировая война. T. 1. С. 111. .