Джеффри Клюгер - «АПОЛЛОН-13»

Естественно, «НАСА» не всегда боялось рисковать. Не страстная мечта о космических путешествиях стала причиной американской космической программы, а, скорее, обычный страх, страх стать вторыми. В 1957 году западный мир был встревожен заявлением Советского Союза, что ему удалось запустить на Земную орбиту 83-килограммовый «Спутник». Для выведения на орбиту аппарата весом 83 кг требуются межконтинентальные ракеты, способные развивать реактивную тягу более 23 тонн. Страна, обладавшая таким баллистическим оружием, внушала страх. Соединенные Штаты проигрывали Советскому Союзу сразу на двух фронтах: в технологической гонке и в идеологии. Чтобы сократить разрыв, нужно было действовать быстро.

Для того чтобы в кратчайшие сроки технически обеспечить космические притязания своей страны, специалисты «НАСА» создали совершенно новый раздел инженерной науки. После 1961 года, когда Президент Кеннеди озвучил свое скандальное обещание, что к 1970-му американцы ступят на Луну, космическое агентство поняло – старые методы работы придется менять. Не надо отказываться от принятого в аэронавтике принципа осторожности. Но это вполне естественное самоограничение необходимо разбавить готовностью рисковать. Что, никто прежде не пытался построить 36-этажную ракету, способную ускорить пилотируемый корабль до 25 тысяч миль в час, запустить его на круговую околоземную орбиту или прямо на Луну? Тогда пришло время это сделать. Что, никто прежде не думал создать четырехногий, размером с домик, корабль, настолько хрупкий, что он не способен даже выдержать собственный вес на Земле, но достаточно прочный для взлета и посадки в условиях уменьшенной лунной гравитации? Может, тогда «НАСА» возьмется за это. Лишь тонкая грань между самонадеянностью и уверенностью, между высокомерием и настоящим мастерством. Более десяти лет инженеры и астронавты «НАСА» уверенно шли вдоль нее.

Однако многое изменилось летом 1969-го после полета «Аполлона-11», когда американцы впервые совершили пилотируемую посадку на Луну. В тот момент, когда на лунную поверхность ступила нога астронавта «НАСА», двенадцатилетняя космическая гонка была выиграна, и Советы нехотя предложили мир. Остальным «Аполлонам» разрешили вернуться на Луну – как будто победивший спортсмен пробегает свой победный круг. Но публику уже терзали сомнения. Рисковать жизнями астронавтов, в то время как на Луне уже остались отпечатки их ног, это почти то же самое, что посылать солдат в бой, когда подписано соглашение о перемирии. Горький опыт «Аполлона-13» лишь укрепил уверенность в том, что дальнейшие космические исследования – опасное безумие. Еще до запуска «Аполлонов» с 14-го по 17-й в 1971-72 годах было приказано остановить подготовку «Аполлонов» с 18-го по 20-й. Для геологов и химиков Луна являлась неким научным рогом изобилия, а для инженеров и публики – она была лишь покоренной вершиной. А раз цель достигнута, то незачем совершать этот подвиг снова и снова.

Последующие десятилетия во многих отношениях были для «НАСА» годами запустения. Программу «Аполлон» сменила «Скайлэб» – переоборудованная под временную космическую станцию верхняя ступень ракеты «Сатурн-5». На оставшемся корабле «Аполлон» в мае 1973-го на «Скайлэб» вылетел ее первый экипаж. В течение 28 дней они кружили над Землей, выполняя эксперименты и изучая жизнь на орбите. На другом оставшемся «Аполлоне» в июле 1973-го на станцию вылетел второй экипаж. Они провели там 59 дней и также выполняли эксперименты и изучали жизнь на орбите. Третий экипаж вылетел в ноябре 1973-го и провел там 84 дня, занимаясь тем же самым. Материал, собранный астронавтами для науки, был огромен, но чисто исследовательский дух экспедиций оказался в забвении.

В 1981-м, когда совершил полет первый «Спэйс-Шаттл», горизонты «НАСА» еще больше сузились. Как ни смотри, «Шаттл» был верхом инженерной мысли – настоящий космический лайнер, по сравнению с маленькими коконами «Меркуриев», «Джемини» и «Аполлонов». Но его миссия была весьма скоромной, в полном соответствии с его названием. Принципиально, «Шаттл» был грузовым кораблем – большим, стоившим миллиарды долларов, грузовым кораблем. Конечно, он мог доставить на орбиту такой эффектный груз, как Космический телескоп Хаббла. Но, тем не менее, он оставался грузовым кораблем. Для придания новым кораблям некоторого шарма, в первые полеты их выводили старшие астронавты, такие как Джон Янг и Кен Маттингли, воспитанные на старых лунных экспедициях. Но как только эти легенды аэронавтики сдали штурвал молодым экипажам, публика стала интересоваться взлетами «Шаттлов» не больше, чем отходом автобуса от остановки.

Но космические корабли – не автобусы: равнодушная Америка снова выучила этот урок 28 января 1986 года, когда при очередном старте взлетели и не вернулись семь астронавтов «Шаттла Челленджер». Впервые после «Аполлона-13» оборудование подвело безупречно подготовленных астронавтов. На этот раз трещина в изоляции твердотопливного ускорителя привела к катастрофе еще до выхода на околоземную орбиту. И впервые за полет было заплачено жизнями американских астронавтов.

Как и после экспедиции «Аполлон-13» были проведены слушания, сыпались обвинения, и на виновных и невиновных возложена ответственность за случившееся. Большинство заключило, что «НАСА» слишком торопилось со своими кораблями, запуская несовершенные аппараты в плохую погоду и больше думая об увеличении коэффициента оборачиваемости флотилии «Шаттлов». Диспетчеры грузовых кораблей совершают свои ошибки. Космические исследователи – никогда.

Ужас от потери «Челленджера» перекрыл возможную трагедию «Аполлона-13», и многие тогда высказывались за прекращение космической программы. Плохо это или хорошо, но «НАСА» не отказалось от своих «Шаттлов». В ангарах ожидали еще три такие адские машины, производители колебались, строить ли им четвертую, а заказчики ожидали, когда их спутники будут выведены на орбиту. Имея в наличии еще несколько конструкций космических аппаратов, способных нести коммерческие грузы – но только не людей – «НАСА» решило, что либо полетит в космос на борту «Шаттла», либо вообще не полетит.

В то время как безопасность кораблей «НАСА» была на уровне, этого нельзя было утверждать об их репутации. Ничто не могло так навредить федеральной программе, как сомнения в компетенции людей, ее выполняющих. А публика уже сомневалась всерьез. Инженеры и специалисты, которые всегда являлись символом преимущества Америки в холодной войне, равнодушно спасовали перед господством Советов в космосе и, в конечном счете, подняли перед ними руки. В истории с «Челленджером» «НАСА» проявило себя ненамного лучше другого государственного агентства – медлительного, часто ошибающегося и бюрократизированного Министерства труда в их борьбе с «умными машинами».