Джеффри Клюгер - «АПОЛЛОН-13»

Каждый, кто проработал в Космическом Центре всего несколько недель, знал, что Джон Аарон был человеком-легендой. Среди работников блокгауза Мыса Канаверал и зала управления в Хьюстоне самым почетным было, когда оператора называли «гением ракетной индустрии». В дружной семье «НАСА» таких гениев было наперечет. Это, конечно, Вернер фон Браун. Конечно, Крафт. Возможно, Кранц. А недавно таким стал двадцатисемилетний вундеркинд из Оклахомы Джон Аарон.

Аарон пришел в Агентство прямо из колледжа в 1964 году, инженером полетной механики с годовой зарплатой 6770 долларов. Его первым назначением была разработка космических кораблей, но он проявил такой технический талант, что весной 1965 года уже получил место в Центре управления за терминалом ЭЛЕКТРИКИ во время исторического полета Эда Уайта на «Джемини-4» (ПРИМ.ПЕРЕВ. – Во время этого полета Эд Уайт стал первым американцем, вышедшим в открытый космос). Начиная с «Джемини-5», он вошел в постоянный состав дежурных ЭЛЕКТРИКИ, каждый раз попадая в смену, работавшую во время старта корабля – самую напряженную и наименее любимую смену среди операторов, на которую назначались лучшие. Работу Аарона всегда уважали, но по настоящему оценили после старта «Аполлона-12» в составе Пита Конрада, Дика Гордона и Эла Бина.

Как и почти во всех пилотируемых полетах, начиная с 1965 года, старт «Аполлона-12» шел гладко, пока на 78 секунде после зажигания неожиданно для всех, в том числе и для астронавтов на борту, в носитель не угодила молния. Экипаж почувствовал вибрацию капсулы, а когда первая ступень ракеты, весившей три тысячи тонн, заработала на полной тяге, Пит Конрад радировал, что внизу ракеты вышли из строя почти все электрические системы.

Аарон опустил глаза на терминал и буквально отскочил: экран ЭЛЕКТРИКИ был полон мигающих лампочек и сбойных чисел, хотя всего секунду назад не было ни одного плохого показателя. По всему залу другие операторы обнаруживали у себя аварийные показатели. Стоя за своим директорским терминалом, руководитель экспедиции Джерри Гриффин услышал в головных телефонах гвалт голосов с вопросами, что случилось с ракетой и что собирается делать руководитель полета. В таких ситуациях правила предусматривали прервать полет. Когда весившая три тысячи тонн, заправленная до отказа, только что взлетевшая ракета «Сатурн-5» теряет управление, вряд ли можно ожидать, что инженеры-аналитики укажут вам причину неполадок. Вы включаете аварийные двигатели на вершине ракеты-носителя, которые разгоняют капсулу с экипажем подальше от «Сатурна», а теряющую управление ракету направляете в просторы Атлантического океана.

Через секунды, последовавшие за вызовом Конрада – секунды, когда должно было быть принято решение прервать полет – Аарон посмотрел на свой экран и заметил кое-что интересное. Когда электрические системы командного модуля окончательно отказали, величина тока, отображающаяся на терминале ЭЛЕКТРИКИ, упала до нуля. Отказавшие топливные элементы больше не производили энергию – это было очевидно. Однако на экране Аарона показатели не обнулились, а болтались на уровне около 6 ампер, то есть ниже, чем при нормально работающей электрической системе, но выше, чем ожидалось бы при полном ее крахе. Аарон понял, что он уже сталкивался с подобной ситуацией.

Это произошло несколько лет назад, когда он отрабатывал на тренажере предстартовую подготовку носителя «Сатурн-1Б». На ракете случайно отключилось питание датчиков телеметрии. Телеметрия начала посылать в блокгауз сбойные сигналы, ни один из которых не имел никакого смысла. Аарон знал достаточно, чтобы не доверять этим показателям, и предположил, что если просто нажать кнопку перезапуска, перезагрузив датчики, то аппаратные сбои прекратятся и показатели вернутся к норме. Молодой специалист нажал соответствующую кнопку, и «Сатурн-1Б» восстановила свою работоспособность. Через четыре года и полдесятка запусков Аарон предположил, что столкнулся с аналогичной проблемой.

– ПОЛЕТ-КОНТРОЛЬ, это ЭЛЕКТРИКА, – влез он в неразбериху, царившую на канале связи запуска «Аполлона-12».

– Слушаю, ЭЛЕКТРИКА, – сказал Джерри Гриффин.

– Давайте, установим переключатель сенсоров в положение «дополнительно», – сказал он с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле, – Это может восстановить показания.

– Выполняйте, – приказал Гриффин.

Аарон щелкнул тумблером перезапуска, и тут же, как он и предсказывал, индикаторы возобновили работу. А через 15 минут «Аполлон-12» уже был на околоземной орбите и готовился к старту на Луну. Еще не закончился день, а к восхищению и зависти коллег, Аарону был неофициально жалован титул «гений ракетной индустрии». И теперь этот человек, который пять месяцев назад сделал так много для спасения экспедиции «Аполлон-12», вернулся в зал управления, чтобы помочь экипажу «Аполлона-13».

Джин Кранц обошел зал управления, собрал свою команду «Тигр», включая Аарона, и повел их вниз в комнату 210. Эта была просторная аудитория без окон, с большим количеством столов и стульев для конференций. Стены были увешаны таблицами с показателями предыдущих, более спокойных часов экспедиции. Немного погодя эти таблицы предстояло неспешно просмотреть и проанализировать, как это бывало в обычной экспедиции. Теперь же, когда пятнадцать мужчин из группы Кранца устроились в креслах или присели на краю стола, распечатки были сорваны со стен и кучами скрученные валялись на полу.

Кранц занял свое место в передней части комнаты, скрестив руки на груди. Ведущий руководитель полета был известен, как эмоциональный и пламенный оратор. Однако этой ночью он выглядел твердым, но сдержанным.

– До конца экспедиции, – начал Кранц, – я снимаю вас, ребята, с дежурства у терминалов. Люди снаружи, в том зале, будут посменно вести полет, но те, кто сейчас находится в этой комнате, будут разрабатывать для них протоколы. С настоящего момента от каждого из вас нужно только одно – варианты, и как можно больше вариантов.

– ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ, – сказал Кранц, повернувшись к Бобу Хеселмейеру, – Я жду от вас план. Сколько времени системы ЛЭМа могут функционировать при полной мощности? А при частичной нагрузке? Что у нас с водой? А с батареями? С кислородом?

– ЭЛЕКТРИКА, – теперь он повернулся к Аарону, – через три-четыре дня нам снова понадобится командный модуль. Я хочу знать, как мы сможем заново запитать эту замерзшую птичку перед приводнением, включая гироплатформу, стабилизаторы и системы жизнеобеспечения. И все это необходимо будет выполнить, пользуясь только энергией батарей, предназначенных для приземления.

– ВОЗВРАТ, ДИНАМИКА, НАВИГАЦИЯ, УПРАВЛЕНИЕ, ОРИЕНТАЦИЯ, – сказал он, оглядев комнату, – Мне нужны варианты по запуску «ПК+2» и остальных коррекциях траектории от текущего момента до входа в атмосферу. На сколько мы поднимем скорость во время «ПК+2»? В какой океан мы будет садиться? Сможем ли мы, если понадобится, снова включить двигатель после запуска «ПК+2»? Также я хочу знать, как ориентировать корабль, если не удастся воспользоваться опорными звездами? Можно ли для этого использовать Луну? А Землю?