Джеффри Клюгер - «АПОЛЛОН-13»

– Фреддо, – сказал Лоувелл, обернувшись к Хэйзу, – Боюсь, это может оказаться последней лунной экспедицией на долгие годы.

Поскольку микрофоны «Водолея» были включены, пессимистичное замечание командира через 200 тысяч миль попало в самое сердце Центра управления, а оттуда – ко всему остальному миру.

Глинн Ланни, который все еще был на дежурстве, отвлекся, когда Джим Лоувелл сделал свое предсказание о будущем лунных исследований. Редкий случай, чтобы во время полета человек, который ведет экспедицию, хотя бы в пол-уха не слушал переговоры КЭПКОМа с астронавтами. Но из-за сильных помех на линии связи с кораблем и большой нагрузки на директорском канале Ланни полностью доверил Кервину поддержание переговоров с экипажем. Большинство людей за остальными терминалами имели возможность слышать линию Кервина. Среди них был и Терри Уайт, дежурство которого в пресс-центре заканчивалось через несколько минут.

Уайт, наряду с остальными работниками Центра управления, а также со всей страной слышал высказывание Лоувелла и, как и любой в «НАСА», был потрясен им. Для агентства, чьим источником жизненной силы было финансирование, и чье финансирование зависело от хорошего имиджа, это было хуже, чем случайное «Проклятье!» или нечаянное «дерьмовый». Это было спокойное, хладнокровно высказанное сомнение – сомнение в экспедиции, сомнение в программе, сомнение в самом Агентстве. Для «НАСА» это было богохульством высшей степени.

Кервин, КЭПКОМ от природы, отреагировал на нечаянное публичное замечание Лоувелла самым худшим способом: он ничего не сказал. Желая не привлекать к высказыванию внимания, он позволил ему остаться без ответа. Вместо этого, однако, оно тяжело повисло в эфире, с каждой секундой молчания становясь все значительнее. Через несколько показавшихся вечностью секунд молчания Уайт нарушил тишину.

– Это центр управления «Аполлон», 68 часов 13 минут полетного времени, – сказал он, – Руководитель полетов Глинн Ланни вместе с четырьмя полетными операторами скоро появятся в главном зале пресс-центра для проведения конференции. Сопровождать Ланни будут Том Уэйчел – офицер возвратного запуска, Клинт Бертон – ЭЛЕКТРИКА, Хэл Лоуден – УПРАВЛЕНИЕ, Мерлин Мерритт – ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ. Дополнительным участником будет генерал-майор Военно-воздушных сил США Дэвид О.Джонс, который командует спасательными силами Министерства обороны.

Этот рассчитанный на публику рефлекс Уайта был удачным. Выбранные им слова не были лишь успокаивающей болтовней, предназначенной отвлечь внимание слушателей. Скорее, они служили своеобразной просьбой к прессе: «Будьте с нами», – как бы говорили они, – «Давайте, работать вместе. Мы слышали то же, что и вы. Мы будем рады поговорить с вами об этом. Дайте нам шанс обсудить это вместе, прежде чем выносить это на публику».

Вняла ли пресса словам Уайта, было неясно. И оставалось неясным, пока Ланни со своей командой усаживался перед собравшимися журналистами. Сейчас, однако, мысли Ланни были далеко от этого. С момента завершения предрассветного запуска для выхода на траекторию свободного возврата люди в зале Центра управления направили всю свою энергию для решения одной задачи: запуска «ПК+2», предстоявшего через семнадцать часов. Совместно с Ланни, работавшим за терминалом, Кранцем, совещавшимся со своей командой «Тигр», руководитель полета Золотой команды Джеральд Гриффин и руководитель Бордовой команды Милт Уиндлер объединили усилия, чтобы всеми правдами и неправдами сделать максимально много за неимоверно короткое время.

Последние четыре часа оба руководителя, не находящиеся на дежурстве, ходили по залу Центра управления, останавливаясь у каждого терминала, опрашивая людей и собирая любые идеи насчет предстоящего запуска двигателя лунного модуля: продолжительного и сложного запуска с тягой в 29 тонн и пристыкованным командным модулем. Дежуривших за большинством терминалов операторов Черной команды сопровождали сотрудники Золотой и Бордовой команд, которые подключались к аналогичным терминалам на протяжении всей ночи. Когда появились Гриффин и Уиндлер, они двинулись в разных направлениях: Гриффин – к операторам Золотой команды, чьи мысли и таланты он понимал больше всего, а Уиндлер – к операторам Бордовой. Иногда сотрудник Черной команды, ушей которого случайно достигал фрагмент беседы, прикрывал микрофон рукой, поворачивался и поправлял собеседников или делал им свои собственные технические предложения. Такое импровизированное совещание проходило с трех до семи часов, и когда утром во вторник операторы были готовы сменить ночную команду, Гриффин и Уиндлер набросали три различных сценария запуска «ПК+2». Как они понимали, ни один из сценариев, не был совершенным, но все же позволял экипажу вернуться домой быстрее, чем при движении по текущей траектории.

Когда Брайан Дафф планировал утреннюю пресс-конференцию, Глинну Ланни оставался еще час до конца смены, а Фрэд Хэйз встал после мучительного сна, усталые Гриффин и Уиндлер сидели в проходе перед директорским терминалом: локти упирались в колени, а головы придерживались ладонями. Их позы как бы подчеркивали, что они хоть на несколько минут желали отвлечься от окружающего шума. Сзади к ним подошел Крис Крафт и положил руки им на плечи. Мужчины обернулись.

– Ну, что у нас есть? – спросил Крафт.

Мгновение Гриффин и Уиндлер глядели на него непонимающе.

– Какова будет процедура запуска? – прояснил Крафт, – Уже известно, как мы будем его выполнять?

– У нас несколько прекрасных идей, – сказал Гриффин, – Насколько мы можем судить, есть три варианта, каждый из которых должен привести нас к цели.

– Будут ли процедуры готовы через двенадцать часов? – спросил Крафт.

– Да, они будут подготовлены.

– А вы готовы рассказать о них через час?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Уиндлер.

– В наблюдательном зале Центра соберутся некоторые люди для обсуждения этих планов. Наша задача им доложить все, как можно подробнее.

– Какие люди, Крис? – спросил Гриффин.

– Гилруф, Лоу, МакДивитт, Пэйн – большинство этого ранга, – сказал Крафт, – Также вы, ребята, Дик, Джин и еще все, кого вы считаете нужным. Возможно, всего пара десятков людей.

Гриффин был весьма удивлен. Гилруф, конечно, это Боб Гилруф, директор Центра пилотируемых полетов. Лоу – это Джордж Лоу, директор космических экспедиций. Пэйн – Томас Пэйн, руководитель «НАСА». Собрать на обсуждение таких людей, как Дик, Крафт, МакДивитт Кранц и остальных руководителей полета, не было сложным делом: во время полета сотрудники этого ранга постоянно находились в зале управления или недалеко, обсуждая различные проблемы. Но Гилруфы, Лоу, Пэйны и прочие руководители высшего звена редко участвовали в конференциях. Это были слишком крупные фигуры, которые доверяли проведение конкретных экспедиций таким людям, как Кранц или Крафт, в то время как сами руководили всей программой целиком. Собрать их вместе на совещание в застекленном, звуконепроницаемом наблюдательном зале – одновременно, самом секретном и самом публичном помещении здания – было беспрецедентным решением. Это был совет старейшин Агентства, аналог объединенной сессии Конгресса. И это должно произойти на виду у всех операторов, которые прежде не видели стольких чинов «НАСА» в одном месте.