Анатолий Терещенко - «Сатурн» под прицелом Смерша

Канарис узнал все подробности атаки на него через Кейтеля. Он понял, что его борьба против СС окончилась победой противника. В своих мемуарах Шелленберг писал, что Кальтенбруннер предложил Гиммлеру текст приказа Гитлера следующего содержания:

1. Я приказываю учредить единую немецкую службу информации.

2. Руководство секретной службой информации я поручаю рейхсфюреру СС. Он и начальник верховного командования вермахта должны согласовать, при каких обстоятельствах военная разведка может быть переведена в секретную службу информации.

Фюрер его подписал 14 февраля 1944 года. Канарису ничего не оставалось делать после распоряжения Гитлера, как уходить со службы, которой посвятил так много времени. Его немедленно отправили в отпуск и тем же приказом Гитлер освободил адмирала от должности. Карл Хайнц Абжаген в своей книге «Адмирал Канарис» писал:

«С горечью в сердце и с глубокой тревогой Канарис смотрел, как разрушается творение, которому он отдал все свои силы. Его не могла утешить уверенность в том, что победителям недолго осталось радоваться. Последней организацией, которая была серьезным препятствием в политике тотального террора, больше не существовало. Ее отсутствие отозвалось болью, когда через несколько месяцев была предпринята отчаянная попытка по инициативе немцев устранить тирана и свергнуть систему».

А дальше руководителя военной разведки до недавнего времени всемогущего Абвера ждали допросы, пытки и голгофа во Флоссенбургском лагере смерти, где он стал узником камеры № 22. Позорную для любого офицера казнь через петлю на шею Канарис принял 9 апреля 1945 года. Нацистская элита прекрасно сознавала, что нельзя оставлять в живых столь опасного свидетеля, который лучше других знал о конкретных преступлениях против человечности и германского народа Гитлера, Геринга, Геббельса, Гиммлера и др. Поэтому они торопились убрать тех свидетелей, которые хорошо знали о злодеяниях нацистской верхушки. Среди них под номером 1 стоял Канарис.

Только поэтому неподкупный и всезнающий адмирал должен был умереть до капитуляции Третьего рейха.

Все это напоминает казнь серьезного противника и, в конечном счете, победителя Абвера и других нацистских спецслужб — руководителя ГУКР Смерш НКО СССР Виктора Семеновича Абакумова 19 декабря 1954 года.

Именно в день образования органов военной контрразведки страны по команде Никиты Хрущева генпрокурору СССР Роману Руденко с криком «Кончайте его!» был расстрелян бывший глава ГУКР Смерш НКО СССР и МГБ СССР, униженный и избитый палачами-следователями, генерал- полковник В. С. Абакумов.

Его казнили как иностранного шпиона, участника заговора врачей и Ленинградских партфункционеров, якобы из-за сионистского засилья в МГБ и ленинградских партийных функционеров, а также как пособника Берии…

Это был трагический нонсенс, в основе своей из надуманных обвинений, хотя не бывает дыма без огня. А дым исходил в первую очередь из Кремля. Абакумов был дисциплинированным исполнителем. Но это не повод подводить министра госбезопасности, героя Смерша под расстрельные статьи. Хрущев боялся открытия ящика Пандоры с компрометирующими материалами на него самого.

По утверждению историка, явного противника деятельности органов госбезопасности того периода Леонида Млечина «…Абакумова пытали, держали на морозе и, в конце концов, превратили в инвалида» .

Генерал-лейтенант Павел Судоплатов в своей книге «Спецоперации» вспоминал об Абакумове:

«…Он продолжал полностью отрицать предъявлявшиеся ему обвинения даже под пытками, «признания» от него так и не добились…Он вел себя как настоящий мужчина с сильной волей… Ему пришлось вынести невероятные страдания (он просидел 3 месяца в холодильнике в кандалах), но он нашел в себе силы не покориться палачам.

Он боролся за жизнь, категорически отрицая «заговор врачей». Благодаря его твердости и мужеству в марте и апреле 1953 года стало возможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, поскольку именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем».

Новый хозяин Кремля действительно боялся разоблачений в его непосредственном участии в репрессиях против военных и интеллигенции на Украине и в Москве, когда он руководил партийными организациями этих территориальных субъектов. Готовясь к разоблачению культа личности своего предшественника (Иосифа Сталина), он не только почистил архивы, но и отправил на казнь и на нары немало лиц, осведомленных о его злодеяниях на ниве репрессий. О них знали в большинстве случаев советские контрразведчики.

А пока продолжалась война. «Сатурн» не прекращал действовать против Красной армии, и Лубянка ждала информации от «Следопыта».

Как говорится, все, что происходит в нашей жизни — к лучшему, но не всегда, а всегда — к ее продолжению, естественно, в новых формах и фазах. Иногда кажется — тупик, не получается, не случилось, не сбылось… А дальше видится только душевная боль, обреченность в прогнозах и нравственная пустота. Но вдруг оказалось — это вовсе не тупик и не пустота, а крутой поворот, не конец привычной жизни, а начало нового ее этапа, порой непривычного, но удачного. И самые глубокие разочарования превращаются в новые счастливые встречи с надеждой добиться желаемого, и новые восхождения к победам и успехам.

У «Меньшикова»-«Следопыта» было 2 крутых поворота в жизни — на древней земле Смоленщины.

Во-первых, он не стал в оперативном понимании двойным агентом — шкурником, заботящем только о своем материальном благополучии в ущерб интересов общества — Родины, попавшей в военное лихолетье.

Изменилась обстановка, но цель осталась — воевать с коварным врагом в новых условиях, другими методами и средствами. Теперь его выстрелы по бухгалтерии Абвера в «Сатурне» были опаснее пуль свинцовых на фронтовых позициях. Они не долетали в кабинеты разведшколы с линий фронта со стороны бойцов РККА. Теперь он здесь был тайным бойцом ГУКР Смерш и ее Красной армии. Он стрелял по Абверу тайными, беззвучными пулями, наносящими больший ущерб, чем свинцовые.

Во-вторых, он проявил волю к жизни — остался преданным родной земле, временно оказавшейся в беде оккупации гитлеровцами. Козлов понимал ситуацию войны и образно представлял, что Гитлер своей глупостью разбудил русского медведя, который в начале сороковых-роковых спросонья некоторое время протирал глаза лапой. Сейчас он проснулся, и вы, немцы, тысячекратно проклянете глупую идею «Дранг нах Остен».