Михаил Кизилов - Айн Рэнд

Отметим важную деталь: во время работы над «Атлантом…» ей изрядно помогал Фрэнк — не только своим безграничным терпением, с которым он выносил тяжелый характер жены, ее истерики и затянувшийся роман с Натаниэлем, но и советами. Сначала роман назывался «Забастовка»; потом Айн переименовала его в аристотелевской манере в «Первичный двигатель» и лишь по предложению Фрэнка перенесла название одной из глав — «Атлант расправил плечи» — на всю книгу. Кроме того, именно Фрэнк является автором одной из ключевых фраз романа, произнесенной одним из центральных персонажей, Франсиско Д’Анконией, после того, как он взорвал свои рудники: «Брат, ты просил меня об этом!» Отметим, кстати, что само имя Франсиско Д’Анкония явно перекликается с полным именем Фрэнка — Фрэнсис О’Коннор.

Один из эпизодов занимательно связывает первый роман Айн Рэнд «Мы живые» с ее последним романом «Атлант расправил плечи». Как мы помним, Кира Аргунова, альтер эго автора, школьницей «карабкалась на пьедесталы статуй в парках, чтобы поцеловать холодные губы греческих богов», среди которых могла быть и статуя титана Атланта (Атласа), держащего на плечах небесный свод.

Знаменателен диалог между персонажами «Атланта…»:

«— Мистер Риарден, — голос Франсиско звучал спокойно и серьезно. — Скажите, если бы вы увидели Атланта, гиганта, удерживающего на своих плечах мир, если бы увидели, что по его напряженной груди струится кровь, колени подгибаются, руки дрожат, из последних сил тщась удержать этот мир в небесах, и чем больше его усилие, тем тяжелее мир давит на его плечи, что бы вы велели ему сделать?

— Я… не знаю. Что он может поделать? А ты бы ему что сказал?

— Расправь плечи».

По-английски роман называется «Atlas Shrugged». Классический словарь Уэбстера толкует глагол «to shrug» как «поднимать или втягивать плечи, особенно для выражения отчужденности, безразличия или неуверенности». Следовательно, название романа Айн Рэнд можно трактовать таким образом, что Атлант не героически расправляет плечи, а отстраненно и безразлично пожимает ими, сбрасывая с себя тяжесть надоевшего ему мира. Тем не менее, учитывая, что у русскоязычного читателя уже сложилось представление именно о «расправленных» плечах Атланта, мы не будем исправлять эту ошибку.

Для автора Атлант олицетворял титана, не смирившегося с наказанием за свою борьбу против олимпийских богов. Айн Рэнд в трехтомном романе раскрутила колоссальную метафору и возвеличила борца.

(Надо отметить, что образ «распрямившегося», освободившегося от непомерной ноши титана использован задолго до Айн Рэнд Евгением Замятиным в романе «Мы», один из героев которого говорит: «Разве не казалось бы вам, что вы — гигант, Атлас — и если распрямиться, то непременно стукнетесь головой о стеклянный потолок?» Многие критики считают, что и стилистика, и концептуальные мысли «Атланта…», как и «Гимна», «Источника» и «Мы живые», безусловно, навеяны опытом жизни автора в Советской России {339} 339 339 .

А вот другое интересное предположение. Насколько нам известно, до сих пор никто не пытался сравнить «Атланта…» и знаменитое эссе французского философа Альбера Камю «Миф о Сизифе», опубликованное в 1942 году, почти в то же время, когда Айн Рэнд начала работу над своим главным романом. На наш взгляд, параллель между двумя этими работами прямо-таки бросается в глаза: Сизиф и Атлант — два героя греческой мифологии. Однако насколько разные решения, по сути, одной экзистенциальной проблемы предлагают авторы: если Атлант у Рэнд безразлично пожимает плечами, не желая нести на себе тяготы мира, то «Сизиф» у Камю вытирает со лба пот и вновь катит в гору свой непосильный груз, не обращая внимания на абсурдность ситуации. По нашему мнению, «Атлант…» вполне мог быть написан в качестве эгоистического ответа на работу Камю, как известно, придерживавшегося умеренных социалистических взглядов.

Приступив через год после издания «Источника» к осмыслению новой задачи, Айн Рэнд в своем дневнике отметила:

«Я собираюсь показать, как отчаянно мир нуждается в главных движущих силах и как злобно он ведет себя по отношению к ним».

Она проиллюстрировала эту мысль убедительным сравнением: так тело, умирающее от анемии, относится к сердцу. Основой романа является придуманный Айн Рэнд фантастический случай, парадоксальный сюжетный ход: промышленники, конструкторы, бизнесмены — люди свободного рынка — объявили забастовку, отказались участвовать в общественном производстве, потому что им мешают бездарные государственные чиновники. Эта новизна фабулы дала возможность автору показать и жизнь индивида, и функционирование общества и придала занимательность сюжету.

Такое содержание определило жанровое своеобразие последнего романа Айн Рэнд: в нем соединены фантастика и реализм откровенно социального содержания. Это роман-антиутопия, рисующий выразительные картины будущего капиталистической Америки. Рай Айн Рэнд поместила в горах Колорадо, в «Ущелье Голта». Так что здесь, в отличие от «Гимна», антиутопия сочетается с живыми чертами пространства и действиями персонажей.

Александр Эткинд считает, что изобретенный писательницей жанр — это «сочетание философского романа с эротической авантюрой» {340} 340 340 . Есть еще определение «Атланта…» как книги вне литературных категорий. Огромный, тысячестраничный текст выстроен в железной логике раскручивания концептуальной идеи и любимой писательницей антитезы индивидуализм — коллективизм, такой характерной для художественного мышления Айн Рэнд. В первой части романа читатели знакомятся с главными героями; вторая часть посвящена историям персонажей, а также интриге, связанной с поисками автора уникального изобретения; третья часть демонстрирует победу «атлантов» над государственными чиновниками, приведшими страну к краху. Противостояние сторон проиллюстрировано, к примеру, так: в знак протеста против действий чиновников хозяин нефтяных скважин Уайэтт поджег их, и потребовалось более трех месяцев, чтобы потушить пожар. Газетчики назвали день поджога «памятным днем для маленького человека». Айн Рэнд делает факел Уайэт-та сквозным образом огромного текста, символом пылающей Америки.

Положительные герои произведения — конечно, «забастовщики», талантливые люди, творцы нового мира, «гении». Главная задача автора в «Атланте…» — представить «идеального человека — последовательного, полностью интегрированного в мир, совершенного». Она заявлена писательницей на первой же странице интригующим вопросом: «Кто такой Джон Голт?» — ответ на который дается только в самом конце книги, удивительным образом связывая главных героев с этим таинственным персонажем. В дневниковой записи Айн Рэнд наметила такие связи: для главной героини, наследницы железнодорожного магната Дагни Таггерт Джон Голт — идеал, в котором соединились гений и возлюбленный; для промышленника Хэнка Риардена — друг; а для Франсиско Д’Анконии — аристократ. Человек, олицетворяющий собой вызов. Кто-то видит в Голте якорь, «который дает ощущение почвы и корней», а кто-то — источник вдохновения, идеального слушателя и даже реальное воплощение абстрактных размышлений философа. Для противников он — вечная угроза, источник внутреннего конфликта, упрек и напоминание. Для автора же он — идеальный герой.