Всеволод Стратонов - По волнам жизни. Том 1

Серия выходит под редакцией А. И. Рейтблата.

Рукопись выявлена в архиве и скопирована К. В. Ивановым; подготовка текста В. Л. Гениса и К. В. Иванова; предисловие К. В. Иванова; комментарии В. Л. Гениса при участии К. В. Иванова; послесловие, аннотированный именной указатель и библиографический список В. Л. Гениса.

© В. Л. Генис, комментарии, 2019

© К. В. Иванов, предисл., комментарии, 2019

© OOO «Новое литературное обозрение». Оформление, 2019

Имя Всеволода Викторовича Стратонова (1869–1938) — автора публикуемых воспоминаний — было на долгое время вычеркнуто из российской историографии. Вычеркнуто в буквальном, грубом смысле этого слова — с изъятием его книг из фондов российских библиотек, удалением соответствующих каталожных карточек, со старательным замалчиванием его роли в ряде событий, серьезно повлиявших на ход российской истории. Случилось это по ряду причин, не все из которых были политическими. Да, с одной стороны, возглавив забастовочный комитет профессоров Московского университета, он навлек на себя немилость большевистских властей, был арестован и вскоре выслан на так называемом «философском пароходе». Однако, с другой стороны, на момент высылки Стратонов находился в конфликтных отношениях с большинством российских астрономов (подробнее об этом пойдет речь далее). Противоречивое сочетание качеств политически тонко организованного и вместе с тем непримиримо конфликтного человека проходит через всю жизнь Стратонова. Как мы писали в одной из предыдущих публикаций, «за что бы ни брался Стратонов, он везде оставлял глубокий след, но память о нем выветривалась слишком быстро» [1] Иванов К. В. Редактор газеты «Кавказ» В. В. Стратонов (1910–1911 гг.) // Книжное дело на Северном Кавказе: история и современность: сб. статей. Краснодар, 2005. Вып. 3. С. 95. . Словом, опала Стратонова была результатом в том числе конъюнктурного поражения, а не только открытой идеологической оппозиции.

В 1990‐е гг. В. В. Стратонов был реабилитирован — как политически, так и профессионально [2] Первая заметка о Стратонове в постсоветский период была опубликована (вместе с фрагментом его воспоминаний о забастовке профессоров Московского университета) В. А. Бронштэном: Бронштэн В. А. Всеволод Викторович Стратонов: биографическая справка // На рубежах познания вселенной: историко-астрономические исследования. М., 1992. Вып. 23. С. 403–410. . Его научно-административные «авантюры» в период большевистского переворота были признаны скорее благом, чем злом, вполне оправданным последующей научной продуктивностью созданных им научных учреждений, прежде всего — ГРАФО. Стратонов основал первую в России астрофизическую организацию, выработав принципиально новый подход к проведению астрономических исследований. Согласно этому подходу, оптические инструменты следовало располагать в местах, благоприятных для наблюдения, а центры обработки данных — институты — в столицах, чтобы научный коллектив имел возможность быстрого обмена информацией с другими учреждениями. Перед высылкой Стратонову удалось найти квалифицированного преемника своего начинания — В. Г. Фесенкова, под руководством которого организационный комитет ГРАФО был преобразован в Государственный астрофизический институт (ГАФИ). В 1931 г., на волне укрупнения и централизации научных учреждений, ГАФИ был объединен с Московским астрономо-геодезическим научно-исследовательским институтом и обсерваторией Московского университета, в результате чего возник Государственный астрономический институт им. П. К. Штернберга (ГАИШ) — самое титулованное астрономическое учреждение СССР. ГАИШ унаследовал традиции, выработанные в течение десятилетия работы ГАФИ. Это следует хотя бы из того, что печатное издание института — «Труды ГАИШ» — продолжило порядок нумерации томов не Московской обсерватории, а «Трудов ГАФИ».

Сегодня о Стратонове упоминают и в историко-научных статьях [3] См., например: Бочарова З. С. В. В. Стратонов — астрофизик, финансист, управленец, декан Московского университета (по воспоминаниям ученого) // Экономика и управление: проблемы, решения. 2017. Т. 3. № 5. С. 153–158; Иванов К. В. Проект главной российской астрофизической обсерватории — грандиозная авантюра или рутина дисциплинарного строительства? // Вопросы истории естествознания и техники. 2015. № 1. С. 87–123. , и в работах по истории белой эмиграции [4] См., например: Тимонин Е. И. Вклад русских ученых-эмигрантов в развитие естественных наук // Пространство культуры: исторические, философские, социально-антропологические аспекты. Омск, 2008. С. 143–144; Гусляров Е. Пассажиры Философского парохода: Всеволод Стратонов (1869–1938) // Родина. 2017. № 9. С. 30–31. , и в политических обзорах большевистских реформ в сфере образования [5] См., например: Афанасова Т. М. Взгляд из зарубежья на судьбы профессуры и студенчества Московского университета после революции 1917 г. (по воспоминаниям астрофизика В. В. Стратонова) // Материалы XLV научно-творческой конференции студентов СГИК «Культура и молодежь: искусство соучастия». Самара, 2017. С. 7–10; Иванов К. В. Новая политика образования в 1917–1922 годах. Реформа высшей школы // Расписание перемен: очерки истории образовательной и научной политики в Российской империи — СССР (конец 1880‐х — 1930‐е годы). М., 2012. С. 359–379. . Его имя включено в «Летопись Московского университета» [6] URL: http://letopis.msu.ru/peoples/1034 . . Стали публиковаться [7] См. наши публикации: В Румянцевском музее // История библиотек: исследования, материалы, документы. СПб., 1996. Вып. 7. С. 240–254; Газета «Кавказ» // Книжное дело на Северном Кавказе: история и современность. Краснодар, 2005. С. 97–133; Астрономический мирок // Историко-астрономические исследования. М., 2007. Вып. 32. С. 252–321; а также: Гимназические годы. Кубанская войсковая гимназия / Публ. З. С. Бочаровой, Т. В. Котюковой // Голос минувшего (Краснодар). 2017. № 1. С. 117–143; Туркестан / Публ. Т. В. Котюковой // Восток Свыше (Ташкент). 2016. № 4 — 2018. № 1. фрагменты его воспоминаний. И все же они не образуют полной картины. Будучи вырванными из контекста, они зачастую воспринимаются односторонне и порождают всевозможные аберрации. Между тем воспоминания Стратонова представляют собой целостное литературное произведение — с уникальным стилем, хорошо продуманной композицией, с многочисленными реминисценциями, упоминаниями одних и тех же эпизодов в различных контекстах, что делает их более многогранными и менее однозначными. Стратонов вложил в свои воспоминания много литературного труда и, видимо, действительно рассматривал их как своего рода «подведение черты». И настало время предоставить трибуну ему самому, что мы и делаем в предлагаемом читателю двухтомнике. В этом коротком предисловии я приведу лишь несколько уточнений, которые, надеюсь, позволят сообщить зачастую пристрастным суждениям Стратонова характер достоверного свидетельства.