Анна Седокова - Я сильная. Я справлюсь [litres]

А потом случилось наше последнее выступление на проекте. Понимая, что мы на грани вылета, я решила идти ва-банк и придумала, что буду кататься с завязанными глазами. Зачем мне это было надо? Почему я решила, что кто-то вообще способен исполнить такой трюк, если он, конечно, не Татьяна Навка? И, тем не менее, эта идея родилась в моей голове, я решила всех покорить и поразить. И я помню, как надела повязку. И помню, что дальше был абсолютный провал.

А еще перед выходом на лед я, чтобы не волноваться так сильно, наглоталась успокоительных таблеток. И не рассчитала дозу. Расслабилась так, что перестала контролировать тело. Я не могла поставить на лед ногу – она подворачивалась, и я неспособна была ее удержать. Представляете – выхожу, встаю на лед перед зрителями и жюри, а нога ровно не стоит. Во время этого концерта я очень сильно упала, травмировалась, и ничего из нашего выступления не вышло. Именно в тот момент я поняла, что не могу больше продолжать.

В результате мы заняли пятое место, давно это было, я забыла.

«Ледниковый период» для меня был закончен. Что дальше? Возвращаться в Киев, где у меня были мама и дочь, но не было никакой работы? Или пытаться начать карьеру в Москве? Здесь тоже особо ничего не предлагали, но за два месяца жизни у меня появились кое-какие знакомства, со мной начали здороваться коллеги и люди, от которых в шоу-бизнесе что-то зависело, меня начали узнавать на улицах. То есть перспектив в Москве было явно больше, но перевести сюда дочь я пока еще не могла. Так я начала жить на два города. То вела на украинском телевидении программу «Телезвезда-суперзвезда» вместе с Андреем Малаховым, то уезжала в Москву для участия в проекте «Две звезды». И все время в поездах и самолетах. И все время думая о том, что, находясь в Киеве, я упускаю что-то из московских возможностей, а уезжая в Москву, лишаю собственную дочь ее родной матери. Я металась из города в город, от семьи к работе и думала, что хуже в моей жизни ничего уже не будет. В тот момент я и подумать не могла, что когда-нибудь у меня будет трое детей и я буду жить не на две страны, а на три, одна из которых при этом будет находиться за океаном, в 12 часах лета. И что эти испытания были лишь первой ступенькой из тех, что мне предстояло пройти.

Я металась из города в город, от семьи к работе и думала, что хуже в моей жизни ничего уже не будет

С музыкальной жизнью по-прежнему не клеилось. Это было и понятно – из-за моего контракта со мной никто не хотел связываться. Организаторы концертов не хотели тягаться с компанией, с которой у меня был контракт, – никто не собирался из-за меня портить отношения. Поэтому в основном я зарабатывала деньги, ведя свадьбы и другие мероприятия.

Сложность состояла еще и в том, что я поначалу очень боялась выходить на сцену как сольная певица. Я привыкла к тому, что обычно нас было трое и ответственность как-то делилась на троих, и поэтому, выходя к публике в одиночку, я норовила притащить и поставить рядом с собой кого угодно – барабанщиков, жонглеров каких-то, эквилибристов, лишь бы не чувствовать себя одиноко. И, конечно, я волновалась. Жутко волновалась. У меня дрожали и подгибались колени. Нервная система после «Ледникового периода» и «Двух звезд», в которых я незадолго до этого приняла участие и которые подорвали мою и без того не очень высокую самооценку, была искалечена. До сих пор участие в этих проектах и мое к ним гиперответственное отношение аукается мне. Шрамы на нервной системе так и не прошли. И даже сейчас, снимаясь в эпизоде обычной программы и глядя на трибуны, где сидят подсадные зрители, я боюсь, что не понравлюсь им. Что уж говорить о больших концертах на серьезных площадках. Но в эти моменты мне помогает фраза, сказанная однажды Марлен Дитрих: «Настоящая женщина не волнуется, она волнует». И с тех пор, несмотря на то что меня по-прежнему слегка колотит перед любым концертом, я, вспоминая эту фразу, говорю себе: «Нет, я не буду волноваться, буду волновать». И иду работать.

Несмотря на то что контракт связывал мне руки, я все-таки пыталась записывать на студии свои песни. Так появилась композиция «Привыкаю», на которую вскоре был снят клип. Планируя съемки, я понимала, что рискую – его же никто не возьмет! Но все-таки решила действовать. Долго думала, кого пригласить на главную мужскую роль. Потом, дрожа от собственной наглости, подошла к своему соведущему Андрею Малахову и спросила:

– Андрей, могли бы вы сняться у меня в клипе? Я сделаю вас самым желанным мужчиной в кино, Джейм-сом Бондом.

Он не колебался ни секунды.

– Да, – говорит, – я согласен.

У меня от удивления аж ноги подкосились. В тот момент это было, как если бы «да» сказал мне Джон Ледженд. Андрей был знаменитостью, настоящей звездой и в России, и в Украине. Он легко мог бы отказаться от просьбы никому не известной певицы. Но он решил меня поддержать. Снялся при этом совершенно безвозмездно, денег с меня не просил (тем более что я все равно не смогла бы ему заплатить ни копейки). Выдвинул единственное условие:

– Когда встанешь на ноги и станешь известной, будешь мне должна концерт.

Кстати, мы с Андреем дружим по сей день, и он еще ни разу не вспомнил о своем условии.

Продюсеры, подписавшие со мной контракт, на связь так и не выходили, но палки в колеса, тем не менее, вставляли исправно. Сняв клип на песню «Привыкаю», я разослала его по всем музыкальным каналам. Он встал в ротацию, но буквально на следующий же день мои мучители разослали по каналам письмо такого содержания: «Снимите, пожалуйста, этот клип из эфира, все права на артиста принадлежат нам». Послушались все. Кроме одного человека – директора канала «Муз-ТВ» Армана Давлетярова. Он сказал:

– Меня не волнует ваш контракт, я не уберу клип, потому что он мне нравится. Буду его крутить. – И я до сих пор безгранично благодарна ему за то, что он тогда поддержал маленькую, никому не известную девочку.

Очень хорошим жизненным уроком послужила мне та западня, в которую я тогда попала и из которой не могла выбраться целых пять лет. Одна неосторожно поставленная подпись отбросила мою карьеру далеко назад. Я начала работать сольно в 2008 году, а первый свой альбом в результате смогла выпустить в свет только в 2016-м. Если бы я была тогда хоть на грамм умнее, я бы первым делом, приняв решение заниматься собственной карьерой, наняла бы не аранжировщика, не пиарщика и не концертного директора, а грамотного юриста. Который мне сказал бы: «Аня, даже если тебе сулят золотые и бриллиантовые горы. Даже если этот контракт принес тебе родной брат, или сват, или лучший друг. Даже если тебе кажется, что это единственный твой выход. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Не подписывай ничего, не посоветовавшись со мной». Юрист нужен обязательно. И не тот, который работает на дядю, принесшего вам контракт. А независимый специалист, способный составить мнение об этой бумаге. Заплатите ему 5 тысяч рублей, получите консультацию. Не спешите. Если продюсер, предлагающий вам сделку, действительно так хочет, чтобы вы работали с ним, он переделает контракт таким образом, чтобы он был вам выгоден. Если же он начинает доказывать, что это единственно возможная форма договора, если он говорит: «Не хочешь – уходи, я найду артиста посговорчивее», – бегите от него бегом. Вы должны первым делом научиться отстаивать свои права. Боритесь за себя.