Анна Седокова - Я сильная. Я справлюсь [litres]

– Подонки, не смейте так смотреть на девушек! Мы, женщины, – нечто большее, чем просто тело! – После чего гордо удалилась, хлопнув дверью.

Я не смогла спасти их брак

В тот день я узнала значение слова «манипуляция»

– Можешь к нам больше не приходить, – сказали мне в агентстве. Но я ничуть не расстроилась, наоборот, была горда тем, что не побоялась сказать правду в лицо этому мерзкому дяде.

Параллельно с карьерой модели я начала свою работу в шоу-бизнесе, и начала я ее с самого «сока» – с телевизионной массовки. Я была среди тех всем известных трехсот человек, которые сидят на трибунах позади ведущей и устраивают овации, когда она делает особенно крутые вещи, например лихо достает огурцы из банки. Я смотрела на ведущую и мечтала: «Когда-нибудь и я так же мастерски буду доставать огурцы, и публика будет реветь от восторга». Денег мне за это никаких не платили, но опыт я приобретала бесценный. Мои аплодисменты день ото дня становились все убедительнее, и карьера пошла в гору. Сначала я, как водится, сидела в последнем ряду, потом переместилась на 4-й, и наконец наступил день, когда режиссер попросил меня сесть в первый ряд. Это был триумф! А однажды я пережила настоящий звездный час. Я сидела в зале на съемках программы «Как стать звездой», которую вел Сергей Сивохо, и меня, в компании еще одной зрительницы, выбрали для участия в конкурсе – кто лучше споет. Из всех зрителей выбрали нас двоих, вы представляете? Я думала: «Вот она, победа, сейчас спою – и зал упадет от восторга к моим ногам». Ничего из этого не вышло. Победила моя соперница. Впрочем, это не имело никакого значения. Важно было то, что из всех зрителей, а их там было около сотни, выбрали именно меня. Значит, я что-то все-таки могу! Значит, я небезнадежна. В тот момент я по-настоящему поверила в себя.

На поисках работы моя зарождающаяся вера в себя никак не отражалась. Меня никуда не брали. Я круглосуточно смотрела телевизор, выискивала в эфире объявления о кастингах и ходила на все подряд в надежде, что куда-то возьмут. Я была везде. На всех телеканалах, во всех программах. И даже прошла кастинг на отбор солистки в группу «Hi-Fi» – музыканты группы организовали целый тур для поиска девушки в свою команду, приехали они в том числе и в Киев. Когда очередь на кастинге дошла до меня, на вопрос, как меня зовут, я ответила: «Дана». Мне показалось, что «Аня» – это невероятно скучно, а хотелось как-то выделиться. «Дана – это другое дело, это роскошное имя», – решила я. Но пока пела – напрочь забыла о том, что меня отныне зовут Дана. Спустилась со сцены и пошла себе, не обращая никакого внимания на крики: «Дана, куда же вы, останьтесь!» Я же – Аня, правильно? Значит, кричат не мне. Если бы память у меня была получше, может быть, я бы сейчас пела в группе «Hi-Fi».

Пока я металась по городу в поисках работы, пришло время заканчивать школу и поступать в институт. Поскольку я была круглой отличницей и медалисткой, в любой вуз меня брали вне конкурса – надо было только сдать экзамены по специальности. Первым в списке вузов, куда мне хотелось бы поступить, значился театральный институт. Рассчитывать я могла только на бюджет, платить за мою учебу мама бы точно не смогла. Критически оглядев свой гардероб, я сделала вывод, что одежды, подходящей для подачи документов в театральный, у меня нет, выпросила у одной подружки джинсы, у другой кофту и отправилась в приемную комиссию. А для того, чтобы выглядеть солиднее, прихватила с собой тот самый модный журнал, где была реклама причесок со мной в главной роли. И вот я прихожу, вся такая себе модная, спасибо подружкам, даю членам приемной комиссии журнал со своей фотографией, они переглядываются, кивают друг другу и принимают у меня документы.

Мы доедали эти объедки, откусывали маленькие кусочки и медленно пережевывали, чтобы растянуть удовольствие

Начинаются творческие экзамены. В первом туре надо было рассказать стихотворение и прочитать отрывок из прозаического произведения. Я, полностью уверенная в своих силах, выхожу на середину аудитории, рассказываю приемной комиссии все, что выучила, получается просто превосходно. И вдруг – бабах – мне ставят тройку. Тройка – это неплохо, это означает, что я прохожу в следующий тур, но баллов маловато. Второй экзамен – песня и танец. Это вообще моя родная стихия. Я демонстрирую максимум того, на что способна, – и опять получаю тройку. В третьем туре – собеседование. Я легко выполняю все просьбы экзаменаторов. Мне говорят: «Заплачьте», – я плачу. Просят засмеяться – смеюсь. То есть, вроде бы, с актерской точки зрения ко мне претензий нет. И тут вдруг экзаменатор спрашивает:

– А кем работают твои папа и мама? Кто они? Мы их знаем?

– Вряд ли, – говорю, – папы у нас нет, а мама – обычная учительница.

Экзаменаторы, услышав это, почему-то страшно удивляются. «Откуда же тогда у вас фото в журнале?» И ставят мне третью тройку подряд. Я чувствовала себя полнейшим ничтожеством. Я – бездарь. Все, что я себе придумала, все, что намечтала, – мыльный пузырь. Нету у меня никакого таланта! Все кругом талантливы, а я – пшик на тройку с минусом. Я оказалась недостойна своей мечты.

Потом выяснилось, что все не так уж и плохо и это не я – ничтожество. Ничтожествами оказались люди, которые принимали у меня экзамены. Выяснилось, что все эти тройки были неслучайны. Правила приема в этот институт гласили, что абитуриенты, набравшие низший балл, могли попасть в вуз и учиться там, но только на платной основе. И перед членами приемной комиссии стояла задача – на глаз определить платежеспособных студентов и нарочно завалить их, чтобы потом предложить платное обучение. Меня, с моим модным прикидом, доставшимся от подружек, и фотосессией в глянце, еще на этапе подачи документов определили как дочку платежеспособных родителей и ставили тройки в надежде, что мои папа и мама раскошелятся на обучение. Они придумали себе деньги, которых у меня не было, и страшно разозлились, когда оказалось, что их фантазии не имеют ничего общего с реальностью.

Документы из театрального я забрала. Помню этот день, как сейчас. Шел проливной дождь. Я вышла из метро «Золотые ворота», добежала до приемной комиссии театрального, вымокнув насквозь. Забрала свою папку с аттестатом и бегом побежала обратно под дождь. Это был последний день приема документов в Институт культуры, и времени у меня оставалось – в обрез. Насквозь мокрая, проехала на метро через весь город, стремглав неслась из метро до дверей Института культуры, прибежала и… мне оставалось только поцеловать дверную ручку. Дверь была закрыта на замок. Прием документов закончился за 10 минут до того, как я туда прибежала. Все. Конец. «Приходите в следующем году».