Яна Цыпулина - К черту всех, люби себя! История лысой девочки

Когда я находилась на даче, дедушка, возвращаясь из города, привозил мне мороженое пломбир в вафельном стаканчике и с наклейкой сверху. Помните вкус этого мороженого? Я помню.

Дедушка и убирался, и любил готовить. Он был не из числа тех мужчин, которые считают, что обязанность прибирать в доме и кормить семью только женская. До сих пор помню его щавелевые щи, фасолевый суп, жареные макароны с луком и жареную картошку с квашеной капустой. Помню, как он кормил меня вареньем, выбирая из банки цельную клубнику, как возил меня зимой на санках и в четыре года научил меня читать. Он родился в городе Майкопе, это столица Республики Адыгея, юг России. У него был своеобразный акцент, и я до сих пор помню, как он говорил «вышня» вместо «вишня» и «семачки» вместо «семечки».

Когда мне было чуть меньше трех лет, меня отдали в детский садик. Я была очень привередливым в еде ребенком и поэтому практически ничего там не ела. Помню творожную запеканку, политую шоколадом. Я слизывала шоколад и, если мне удавалось остаться незамеченной, ставила полную тарелку еды в раковину. Помню, что нам постоянно давали манную кашу, от которой у меня сразу был рвотный рефлекс. Помню, как однажды я не успела поставить в раковину несъеденную еду и меня оставили сидеть одну за столом с тарелкой в наказание. Ох уж эти детские садики…

Именно в этот день дежурила одна нянечка, которую мы не особо любили. Это была пожилая женщина с рыже-красными волосами и золотыми зубами. Помню, как в этот день она подошла ко мне, сказала: «А ну быстро ешь кашу», – и дала мне подзатыльник. Да-да, подзатыльник в детском саду, маленькому ребенку. Роняя слезы, я зачерпнула ложкой немного каши, положила в рот и сразу же выплюнула все обратно, боясь, что меня сейчас вывернет наизнанку. После этого меня наконец выпустили из-за стола.

Возвращаясь домой после садика, я набрасывалась на сухари из хлеба – такая была голодная. Я проходила в сад около года, а потом меня забрали, ведь я ничего там не ела и постоянно болела.

Кстати, в садике вопросов по поводу волос особо никто не задавал, мы играли и общались со всеми детьми на равных, никто меня не обижал, и все было прекрасно, не считая моей премудрости насчет еды.

Когда мне было примерно четыре годика, мы с мамой и папой переехали в однокомнатную квартиру, которая досталась папе от его мамы, бабушки Нади. Эту квартиру она тоже как-то получила от работы, когда папа был еще младенцем. Мой родной дедушка Владимир умер, когда папе не было и годика. Позже бабушка встретила другого мужчину, которого я называла дедушкой Сашей. Он учил меня рисовать и говорил, что отращивает бороду и усы, чтобы быть похожим на Чака Норриса. Когда я была у них в гостях, по ночам мы с дедушкой смотрели реслинг и боевики по НТВ. Со своим крестным, папиным братом, я постоянно смотрела фильмы про ниндзя и играла в денди. Я обожала фильмы с Брюсом Ли и «Американский ниндзя». Мы часто шуточно дрались в боксерских перчатках, и нам было весело.

Мне очень нравилось ходить на работу к папе, потому что в офисе был компьютер и на нем можно было играть в разные игры. Папа в то время получал высшее экономическое образование и, если не ошибаюсь, занимался бизнесом – продавал стиральные машины и водонагреватели. Не помню точно в какое время это было, но в школе я еще не училась.

В четыре года я уже умела читать. Меня водили в подготовительную школу «Дворец пионеров»: там нас учили писать, считать, учили английскому, пению и танцам, рисовать и делать разные поделки. Туда нужно было ходить два раза в неделю, и мне там нравилось.

В то время на моей голове было совсем немного белоснежных волос, и я часто ходила в беретке или панамке. Я уже тогда начала понимать, что со мной что-то не так. У всех девочек были хвостики, косички, бантики, а у меня – пушок на голове, который где-то рос, а где-то нет.

С тех пор я часто начала опускать голову вниз, пряча глаза от посторонних людей и предпочитая не знать, пялятся на меня прохожие или нет.

В пять лет меня решили побрить машинкой в надежде, что волосы станут расти гуще и лысины зарастут. Вы же помните байки о том, что якобы после бритья волосы становятся гуще и толще? Ага, конечно. Ничего подобного. Врачи по поводу моей особенности говорили, что некоторые луковицы на моей голове находятся в фазе глубокого сна и есть надежда, что в переходном возрасте они проснутся и волосы начнут расти. А пока их надо старательно будить. Перцовой настойкой. Байка номер два. Перцовую настойку мне втирали в кожу головы, сверху покрывали целлофаном, и начинался ад. Кожа горела так сильно, что иногда я не могла сдержать слезы, но все равно терпела все эти мучения, потому что надеялась, что это мне поможет.

Господи, никогда , слышите, никогда не натирайте голову своих детей подобной жидкостью! Ничего, кроме боли, ребенок не почувствует, да и толку от этого ноль. Очень агрессивные средства наоборот могут усугубить ситуацию, но в моем случае это вообще было не важно. Ну не может вырасти то, чего не было с рождения! Если с рождения у человека не хватает фаланги пальца или если с рождения у него определенная форма носа – другой по щелку пальца она не станет, да и палец не отрастет. Так же и мои волосы. Их практически не было с рождения, и почему врачи советовали такими способами меня «лечить», я ума не приложу. Да что об этом говорить, даже сейчас найти хорошего трихолога трудно, что уж говорить о 90-х.

Я не помню, в каком возрасте мне поставили диагноз алопеция, но узнала я о ней либо в 17, либо в 18 лет. До этого я просто знала, что у меня такая особенность, а как она называется – нет. Но об этом позже.

В общем, свое пятилетие в 1999 году я праздновала с побритой головой. У меня осталось видео, которое снимал папин друг в этот день. Я была в платье с цветочками, корчила рожицы, смеялась на камеру и ела арбуз. И, хоть немного стеснялась объектива камеры, была бодра и весела.

С детства я просто обожала компьютерные игры. До пяти лет я играла в них либо у родственников, либо у папиных знакомых, а потом папа купил компьютер нам домой. Несмотря на это, я никогда не пренебрегала общением со сверстниками и мне всегда нравилось проводить время на улице или в гостях.

Лет до семи у меня был друг Илья, который жил на пару этажей ниже. Мы вместе играли, оставались друг у друга с ночевкой, и я чувствовала себя полноценным, нормальным ребенком. Мы играли в боевики, в машинки, в куклы, звонили по телефону на разные номера и прикалывались, варили суп. Однажды мы так набаловались телефоном, что провод от него скрутился в узел, и мы отхватили дюлей от мамы Ильи. Странно, что нам удавалось звонить в полицию и пожарную и остаться безнаказанными. Было смешно. А суп мы варили из жареной картошки, яйца и макарон. Моя мама проверяла, все ли у нас в порядке, но мы все-таки сварили суп самостоятельно. Не помню, получился ли у нас именно вкусный суп, но мы его ели.