Макс Ронге - Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке

К началу декабря 1917 года все полученные нами сведения говорили о том, что в первое время противники ограничатся обороной, причем сосредоточение их войск на участке между реками Брента и Пьяве показывало, что именно его они считают наиболее опасным. Позднее, когда нами была захвачена сводка начальника разведотдела 4-й итальянской армии за май 1918 года, стало понятно, почему противник придавал такое большое значение этому участку фронта и в особенности главной его твердыне — Монте-Граппа [317] Монте-Граппа – гора в альпийских предгорьях на северо-востоке Италии. .

Как ни странно, тяжелое поражение итальянцев привело к серьезным позитивным последствиям внутри самой Италии, а именно к достижению единства между различными политическими движениями и установлению всеобщего гражданского мира. В то же время в отношениях между социал-демократами ничего не изменилось, а разногласия между их различными течениями только усилились.

Среди беднейших слоев населения итальянское правительство начало распространять слухи о том, что коварные австрияки собираются в случае достижения перемирия использовать его для внезапного нападения на итальянские войска и уже захватили таким способом Венецию. Как говорится, цель оправдывает средства. Но примечательным здесь является то, что буквально всего лишь год спустя такое действительно произошло, только не с австрийской, а с итальянской стороны.

Стоит также отметить, что Кадорна предпринял репрессивные меры в отношении своего заместителя Порро и командующего 2-й армией Капелло, которые, судя по записям в дневнике одного плененного нами итальянского генерала, были настоящими профессионалами. В то же время Капелло, будучи масоном, отличался неоспоримым талантом красиво говорить, а вот в моральном отношении был человеком весьма сомнительным. Он походил на отчаянного игрока и слишком часто ставил все на карту, лишний раз бросая вызов судьбе. Безразличие этого человека к морю крови, пролитому в том числе под хорватским городом Водице и на горных вершинах Святой горы, а также Монте-Сан-Габриэле, вошло в солдатские притчи. Еще в ходе триполитанского военного похода в Ливии, где он командовал крепостью Дерна, военное кладбище стали называть «виллой Капелло».

Между тем моральное состояние итальянских войск, которые были быстро пополнены свежими силами, после поражения и под влиянием русской революции, естественно, было не самым лучшим. Не случайно в перехваченном нами приказе командира 56-й итальянской пехотной дивизии содержалось указание по отслеживанию настроений солдат и о принятии строжайших мер в случае обнаружения непатриотических действий.

Довольно напряженным было отношение итальянцев и к войскам Антанты — нередко между солдатами происходили стычки, вызванные, как правило, пренебрежительным поведением англичан и французов, которые насмехались над итальянскими горе-вояками, давшими себя легко разбить.

Высшей и отнюдь не преувеличенной похвалы заслужили наши «Пенкалы» в докладе итальянского следственного комитета по итогам разбирательства причин поражения итальянских войск в битве в долине реки Соча под Кобаридом, опубликованном в газете «Вечерний курьер» от 19 августа 1918 года. В нем, в частности, отмечалось: «Достаточно указать на высокоразвитую службу радиоперехвата, дополненную великолепно поставленной организацией дешифрирования, которая, в частности, точно определяла месторасположение наших радиостанций и путем дешифрирования текстов телеграмм командования выявляла пути отхода войск. Захваченные после прекращения огня документы свидетельствуют, что противник раскрыл практически все применяемые нами шифры, в том числе самые секретные и сложные».

Если в самом начале войны мы добровольно позволили итальянцам занять 2240 квадратных километров нашей территории, а затем захватить еще 335 квадратных километров в течение двадцати семи месяцев, каждый из которых в среднем стоил им потерь в 5400 человек, то в ходе предпринятого нами совместно с немцами победоносного наступления наши войска только за три недели завоевали 12 000 квадратных километров венецианской земли с большими запасами продовольствия. Последнее в условиях нехватки в стране продуктов питания имело немаловажное значение. К тому же богатая военная и иная добыча дополнялась огромным количеством трофейных документов, к которым у нашей разведывательной службы был особый интерес.

Поскольку немцы не имели опыта борьбы с ирредентизмом, я откомандировал в германское Главное командование знатока в этих вопросах майора барона фон Сильватици, а в город Удине, где ранее располагалась ставка итальянского Главного командования, направил ротмистра барона фон Паскотини. В остальных завоеванных населенных пунктах под руководством офицеров разведки были тоже развернуты тщательные поиски документов, в чем нам в основном помогала жандармерия. Здесь стоит отметить, что особенно много материала было найдено в сборном пункте информации 6-го итальянского корпуса в замке Спесса возле населенного пункта Кормонс.

Обработка в «Эвиденцбюро» захваченных документов заняла много месяцев и значительно обогатила наши знания о деятельности ирредентистов. При этом мы, конечно, понимали, что ожидать раболепия от бургомистров и советов общин в отношении противника в оккупированных пограничных с Австрией территориях не стоило. К тому же итальянцы держали своих соотечественников в довольно жестких рукавицах. Так, например, сразу после начала войны майор Читарелли в местечке Виллезе насильно призвал под ружье сто сорок мужчин и, разбив их на группы по двадцать человек, отправил в подмогу своим людям на баррикады, возведенные на восточной окраине населенного пункта. Правда, не исключено, что таким образом он решил обезопасить себя от разного рода неожиданностей. В полночь что-то встревожило нервных защитников, и они открыли огонь, убив пятерых и тяжело ранив двух своих односельчан. Когда же сын убитого секретаря общины воспринял такое не с должным терпением, то его наградили оплеухами, вывели на местное кладбище и расстреляли как шпиона. И такие расправы над невинными людьми отмечались в других местах.

Из документов было видно, что преклонявшиеся перед Италией функционеры-ирредентисты, как, например, бургомистр Кормонса Антенор Марни, в предвоенные годы зачастую занимались шпионажем в ее интересах. Этого Марни во всем поддерживал член совета общины врач доктор Йозеф Фабрович родом из Зары. Последний отправил даже обоих своих сыновей служить в итальянскую армию, а его дневник так и пестрел высказываниями ненависти по отношению к Австрии.