Макс Ронге - Военный и промышленный шпионаж. Двенадцать лет службы в разведке

Во всей местности у населения начали скупать почтовых голубей, а за подъем таких птиц в воздух хозяину грозил трибунал. Однако недоработок здесь хватало. Несмотря на многочисленные аресты, предатели, если не оказывались осужденными военно-полевыми судами или не были пойманы с поличным солдатами и казнены по горячим следам, подпадали под длительное следствие тыловых военных судов. Последние тянули время и не торопились выносить обвинительные приговоры. Во всяком случае, до того времени суровых наказаний не применялось.

Пришлось потребовать от органов юстиции проявлять большую расторопность. Однако это вызвало другую крайность — начали производиться многочисленные беспричинные аресты на основании только «серьезных подозрений». В результате возникла необходимость предупредить правоохранительные органы о недопустимости перегибов во исполнение пожелания монарха, высказанного 17 сентября, которое звучало так: «Я не хочу, чтобы из-за неправомерных арестов лояльно относящиеся к нам элементы переменили свое отношение и стали действовать в опасном для государства направлении».

Нашему разведывательному управлению приходилось постоянно напоминать командирам и солдатам о необходимости аккуратного обращения с местным населением, но проявления при этом бдительности, с тем чтобы патриотически настроенные украинцы не оказались в одном строю со своими русофильскими соплеменниками.

Дело заключалось в том, что большая часть поляков и евреев с неудовольствием восприняли вражескую оккупацию. В частности, в Лемберге вспыхнули волнения, в русских начали стрелять, и им удалось навести порядок только после взятия заложников. Исходя из таких настроений наше разведуправление подготовило текст воззвания, с которым председатель еврейской ортодоксальной общины обратился к своим единоверцам и призвал их сохранять верность кайзеру и империи.

Наше беспощадное вмешательство и многочисленные случаи интернирования подозрительных русофилов полностью себя оправдали. Особенно действенными мероприятия устрашения оказались в Карпатах, где тоже проживало много людей, дружески настроенных по отношению к русским. Об этом свидетельствует радиограмма командира русской боевой группы генерала Стаховича [146] (1899–1900) и командуя 52-м драгунским Нежинским полком на Русско-японской войне (1904–1905). , пробившегося через город Стрый [147] Стрый – ныне город областного значения во Львовской области Украины. в горы. В этой шифровке он сообщает, что ему очень трудно найти агентов.

После продвижения вперед наших армий некоторых предателей удалось привлечь к заслуженному наказанию. При этом приходилось соблюдать осторожность, так как поступало много ложных доносов на почве личной вражды.

Осторожные люди двинулись вслед за отступавшими русскими. Среди них был и русофил Геровский, который сразу предложил свои услуги русскому коменданту в городе Черновцы штабс-капитану Кириленко и оказался виновным в аресте и отправке в Сибирь бургомистра, а также еще четырех уважаемых людей. Поэтому нашим органам контрразведки доставило вполне понятное удовлетворение, когда в городе Санок удалось схватить погубившего многих наших агентов доносчика, которым оказался австро-венгерский канцелярский чиновник Свобода, на совести которого была смерть и нашего сотрудника Рубиша. Предателя приговорили к смертной казни.

Приходилось внимательно следить и за русофильски настроенными поляками. Были и такие, которые после успехов русских войск в Галиции подняли голову так высоко, что и польское население становилось ненадежным. Поэтому бригадир польских легионов Пилсудский для противодействия русофильским настроениям среди своих земляков послал даже в Варшаву несколько эмиссаров. Так что дело с нашумевшим польским повстанческим движением в действительности выглядело совсем иначе, чем его представляют.

В своей книге «Мои первые битвы» маршал Пилсудский прямо признает, что его надежды на восстановление в русской Польше польского духа наткнулись на серьезное противодействие со стороны проживавших там соплеменников, и этим планам, к сожалению, сбыться не удалось. Эта враждебность товарищей по крови, угрожавшая делу его жизни, мешала ему не позволять австро-венгерским офицерам пренебрежительно отзываться о поляках, проживавших в Галиции.

Отсюда возникает вопрос: если настроения поляков из «королевства», точнее, из русской Польши, были идентичны с мнением жителей Галиции, тогда кого можно было отнести к «идеальным полякам» за пределами бригады легионеров Пилсудского?

Разве не австро-венгерские и не немецкие войска освободили Польшу от русского владычества? Возможно, вызванное именно этим обстоятельством вполне понятное раздражение и заставило Пилсудского позабыть о чувствах рыцарской благодарности и не вспоминать с признательностью то, что именно старая Австрия столь долго предоставляла ему убежище. А ведь австро-венгерский Генеральный штаб мог в любое время прекратить его пребывание в Австрии. Но он этого не сделал. Наоборот, именно ему Пилсудский обязан своими первыми успехами в годы мировой войны, а следовательно, и своей популярностью. А ведь мы всегда ценили рыцарские качества поляков и были благодарны Собескому [148] Ян III Собеский (1629–1696) – крупный польский полководец, король Польский и великий князь Литовский с 1674 г. В его правление, ознаменовавшееся затяжными войнами с Османской империей, Речь Посполитая в последний раз пережила взлет как европейская держава. за его свершения.

Конечно, в известной степени обижаться на польских «патриотов», возлагавших свои надежды на московитов, нельзя. Ведь именно в Варшаве у поляков сложилось мнение о неслыханном военном превосходстве русских, что подавляло всякие надежды на победу стран Центральной Европы. К тому же наша радиоразведка действительно выявляла все новые и новые дивизии противника.

В конечном итоге нам удалось установить, что пятидесяти двум австро-венгерским и немецким дивизиям противостояло от восьмидесяти пяти до девяноста пяти русских дивизий. Таким образом, русские почти вдвое превосходили силы союзников. Это обстоятельство заставило генерал-полковника фон Гинденбурга с целью создания новых благоприятных условий для последующего перехода в наступление решиться на отступление в Силезию. А это, в свою очередь, привело к отходу и наших армий.

В те напряженные дни конца октября я на машине отправился в Черновцы. От города Мукачево, где прошла моя встреча с руководителем главного разведывательного пункта обер-лейтенантом Йоганом Фельклем, мы ехали под проливным дождем вперемешку со снегом по горной дороге по следам армейской группы генерала от кавалерии барона фон Пфланцер-Балтина. Эта группа с Карпатского фронта через Ужоцкий перевал победоносно пересекла румынскую границу, а руководителем ее разведывательного пункта был возвратившийся из Албании подполковник фон Шпайтс.