Татьяна Фрейденссон - Дети Третьего рейха [litres]

– Неправда, – замечает она ровным голосом так, словно сообщает мне очевидный факт. – Мы совсем разные люди.

– Но внешне похожи, – настаиваю я.

– Если только чуточку, – улыбается Элизабет и протягивает мне какую-то тонкую красную книжечку. – Знаешь, кто это?

Я догадываюсь: разворачиваю корочку и обнаруживаю внутри три скрепленные крупные фотографии, сделанные, судя по всему, с разницей в несколько минут. С каждой карточки через тончайшую сетку коричневой ретуши на меня обращено одно и то же красивое, гладкое лицо мужчины средних лет, с умными, мягкими карими глазами, улыбающегося в усы. На нем белая рубашка, галстук, серый пиджак. И у него очень тонкие кисти рук – почему-то я всегда обращаю внимание на кисти рук у людей: у мужчины на фото они по-женски изящные.

На первой фотографии, сверкая глазами сквозь десятилетия, он смотрит на меня и, лукаво улыбаясь, держит в руках длинный мундштук, который венчает недокуренная сигарета. На другой – уже прикусывает мундштук, словно собирается вот-вот затянуться сигаретой. На третьей фотографии он уже не смотрит в объектив, а двумя руками со скучающим видом скручивает новую сигарету.

– Знакомьтесь, это Альберт, – сдержанно улыбается Элизабет, – младший брат дяди и мой отец. Он родился в 1895 году и был на два года младше Германа. Сравните фотографии – какие они разные! Мне кажется, я не похожа на отца ни капельки.

По странной ее интонации мне трудно понять, печалит ее сей факт или радует, но я предпочитаю пока что не уточнять.

Думаю о том, насколько Герман и Альберт отличаются внешне, – так и не скажешь, что братья.

– Чешска. – Элизабет тычет пальцем себе в грудь. – Чешска! – повторяет она и, чтобы окончательно уверить меня в этом, легко произносит несколько фраз на чешском – что-то про кошек, мамку и бабку.

Потом она, наконец, усаживается на диван напротив меня и, устроившись поудобнее, продолжает:

– Моя мама была родом из Праги. Из Чехословакии. Чешской республики. Когда мой папа познакомился с моей мамой, то она была Клазар-Нойман. Нойман, как вы понимаете, еврейская фамилия. Отец повстречал маму в Чехословакии, куда приехал, чтобы (по указанию брата Германа) возглавить концерн «Шкода» в 1939 году.

Так. Пытаюсь разобраться. Выходит, что… жена родного брата Германа Геринга, второго человека Третьего рейха, – чешская еврейка? Из чего следует, что и племянница рейхсмаршала, сидящая передо мной, тоже еврейка по происхождению? Разумеется, сразу вопрос: как такое возможно? Ведь одним из самых тяжких «грехов» в Третьем рейхе считалось преступление против чистоты арийской расы. Или нет правил без исключений?!

Элизабет продолжает:

– Мой отец ненавидел войну и отказался служить в армии, потому что за его плечами была Первая мировая, и больше сражаться он не хотел. Дядя Герман назначил его одним из управляющих заводами концерна «Шкода». «Шкода» – компания, которая производила тогда оружие, машины. Герман давал отцу разные поручения, которые тот исполнял, – кажется, Альберт был ответственным за подготовку оружия к войне. Мне трудно судить, почему Герман отослал Альберта из Германии в Чехию, думаю, причиной было желание скрыть брата от Мюллера, шефа гестапо, и прочих неприятных личностей, ведь мой отец занимался спасением людей, пытаясь препятствовать политике, проводимой Гитлером и Германом Герингом, его родным братом. А Альберт, представляете, приехал в Чехословакию и… женился на моей маме. Вот такой вот сюрприз для дяди.

– Сразу всё усвоить трудно, давайте начнем с того, при каких обстоятельствах Альберт познакомился с Милой?

– Это была вечеринка в честь приезда отца в Чехию, проходила она в каком-то очень крутом, роскошном отеле. И моя мама была – уж не знаю почему – приглашена туда со своими друзьями. Там они с отцом и познакомились. Я думаю, что это было настоящее чувство. Мама была младше Альберта на целых двадцать лет, но влюбилась безумно. По крайней мере сначала всё было, как в сказке, а вот закончилась их история большим разочарованием – мама просто не могла поверить, что эта любовь может обернуться чем-то таким… А отец был бонвиваном, грубо говоря, бабником.

– А как Герман Геринг в принципе позволил своему брату Альберту жениться на чешской еврейке?

– Узнав о свадьбе Альберта и Милы, Герман… выкупил для молодой невесты брата роскошный «мерседес» цвета красного вина. Так что вот. Вопреки всему, мама дяде Герману очень нравилась. У меня даже где-то была их совместная фотография. Не только дядя – вся семья Герингов любила ее. Дядя часто приглашал маму с отцом в свои замки, а их медовый месяц прошел в замке Маутерндорф, в Австрии. Они периодически собирались всей большой семьей: Альберт с Милой, Герман с Эмми и сестры Ольга и Паула. Правда, у Германа с каждым годом всё реже получалось выбираться на эти встречи. Сейчас кое-что покажу…

Элизабет перетряхивает толстый альбом в красном переплете и вынимает старую телеграмму, зажатую между тяжелыми картонными листами, пожелтевшую от времени.

– Смотри: это поздравительная телеграмма моим родителям от Германа и Эмми, его жены. Я родилась 6 декабря 1944 года. Телеграмма датирована десятым декабря – с небольшим опозданием.

Deutsche Reichspost

33 S BERLIN STABSAMT GOERING OW 1145

10 DECEMBER 1944

= FRAU MILA GOERING

KRANKENHAUS BAD ISCHL

WIR SENDEN EUCH HERZLICHE GLUECKWUENSCHE ALLES GUTE FUER MUTTER UND KIND = HERMANN UND EMMY 2 2 «Фрау Миле Геринг Больница Бад Ишль Шлем сердечные пожелания всего хорошего матери и ребенку. Герман и Эмми» ( нем .).

Элизабет тяжело вздыхает:

– Представляете, всего через каких-то несколько месяцев после этой телеграммы Третий рейх рухнет, Германа Геринга захватят в плен американцы, ну а дальше ты и сама отлично знаешь: начнется Нюрнбергский процесс, где дядя будет объявлен преступником номер один. А дальше – новый виток семейной драмы, который мог бы лечь в основу художественного фильма!

Мой отец во время войны, с молчаливого согласия Германа Геринга, спасал людей от нацистского режима. Скажу больше – это началось с подачи моего дяди. Он был первым, кто обратился к младшему брату Альберту с просьбой помочь подруге своей жены. Моя тетя Эмми Зонеманн была актрисой, и ее подруга вышла замуж за еврея, а в нацистской Германии эта история не могла иметь хорошего продолжения и тем более счастливого конца. Тетя Эмми, добрая женщина, очень хотела помочь подруге и ее мужу-еврею покинуть Германию и буквально взяла мужа измором, заставив пообещать, что он им поможет. Ну а тот сразу обратился к Альберту…

Двадцать первого мая 1946 года тюремный психиатр Леон Голденсон, американский еврей, с которым Герман поладил лучше, чем с остальными, во время Нюрнбергского процесса, задал рейхсмаршалу вопрос, формулировка которого лично меня когда-то сильно удивила: «Я заметил [Герингу], что говорили, будто он помогал конкретным евреям и предотвратил преследование некоторых людей. Может он рассказать об этом побольше? “Когда ко мне обращались за помощью евреи, я всегда помогал. Конечно, это были люди, которых я знал раньше, а также их друзья и родственники… Я, кстати, внес предложение, чтобы на евреев, получивших Железный крест в Первую мировую войну, не распространялось действие антисемитских законов”» 3 3 Голденсон Л. Нюрнбергские интервью. Екб: У-Фактория, 2008. С. 195. (Далее – Голденсон. Интервью.) .