Светлана Замлелова - Эдуард Стрельцов. Воля к жизни [litres]

Непонятно и то, ради чего затеяна суета вокруг судимости Стрельцова. Кому нужно доказать, что Стрельцов не совершал преступления? Зачем? Если признать все его преступления ошибками, за которые он дорого заплатил, останется человек, преодолевший себя, совершивший возвращением в большой спорт почти невозможное. Другими словами, Стрельцов предстанет как сложная личность, достойная всяческого уважения. Вместо этого нам пытаются навязать идею Родиона Раскольникова – одним можно старухам головы крошить, девчонок насиловать, а другим лучше помалкивать. Нелепая защита, попытка добиться отмены приговора по доказанному преступлению – это медвежья услуга, превращающая образ футболиста в уродливую карикатуру. Его пытаются выставить каким-то enfant terrible, отвлекая внимание от лучшего в нем и сосредотачиваясь на неприглядном, во-первых, и на несуществовавшем, во-вторых. Чего стоит одна история с Фурцевой, якобы мечтавшей выдать замуж дочку-восьмиклассницу за футболиста, знакомого лишь по газетным фотографиям. Еще один слух: якобы Хрущев, узнав о «драме на даче», затопал, захлопал и закричал: «Посадить, и надолго!» Слух этот легко опровергается: посадить Стрельцова действительно могли бы лет на двадцать с гаком и вполне на законных основаниях. Однако этого не случилось. Значит, вести речь о какой-то заданности приговора, о старании дать срок побольше просто невозможно.

26 мая Стрельцова, Татушина и Огонькова задержала милиция. 27 мая о происшедшем стало известно в Спорткомитете СССР, тотчас дисквалифицировавшем горе-нападающего. Председатель Комитета по физической культуре и спорту Н.Н. Романов доложил о случившемся секретарю ЦК КПСС, от которого весть дошла и до Хрущева. Тут-то и начинаются слухи, потому что никто точно не знает, что именно сказал Хрущев, зато все ссылаются на неких «сведущих людей». Но когда речь заходит о ссылках на «сведущих людей», вспоминается книга А. Линдгрен «Малыш и Карлсон»: «Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.

– Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, – попросил он.

Но фрекен Бок не желала давать адреса».

При этом мы отнюдь не собираемся отрицать принципиальное существование давления сверху. Мы лишь призываем не принимать слухи за факты и не делать на основе слухов серьезных выводов. Удивляет и другое. В наши дни довольно часто приходится слышать: «президент той или иной страны взял под свой контроль…», или «под личный контроль дело взяли руководители силовых ведомств…». Но никто не возмущается и не видит недопустимого вмешательства государства в жизнь граждан. Напротив: участие первых лиц внушает оптимизм и надежду. Так что же недопустимого в том, что руководители советского общества, основанного, кстати, совсем на других принципах, отличных от нынешних, могли точно так же контролировать ход следствия? Если уж говорить о футболе, то, например, в Великобритании, считающейся едва ли не идеалом демократии и либерализма, начиная с 1920-х гг. государство весьма активно вторгалось в управление спортивными вопросами. Например, в 1930-е гг. МИД Великобритании всячески препятствовал связям британских футболистов с советскими коллегами и, напротив, ратовал за установление контактов с немецким футболом.

Впрочем, здесь необходимо небольшое отступление для прояснения вопроса, который обычно уходит на второй план, но без четкого понимания которого многое предстает в искаженном свете. Речь пойдет об управлении футболом в СССР и о том, как именно была организована структура руководства в большом спорте. Ведь когда вспоминают «дело Стрельцова», непременно ссылаются на «давление сверху», на вмешательство партократов и прочую несправедливость. В.И. Галедин, например, считает, что зависимость сборной от воли властей выглядит отвратительно. Но правомерно ли вообще так ставить вопрос?

СПОРТ В СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАХОДИЛСЯ ПОД НАБЛЮДЕНИЕМ ЦК КПСС, СУЩЕСТВОВАЛА СИСТЕМА ПАРТИЙНОГО КОНТРОЛЯ НАД БОЛЬШИМ СПОРТОМ – ТАК БЫЛО УСТРОЕНО ГОСУДАРСТВО.

Спорт в советское время действительно находился под наблюдением ЦК КПСС, существовала система партийного контроля над большим спортом – так было устроено государство. Причем, как мы видели, не только советское. Поэтому вмешательство Центрального комитета партии в «дело Стрельцова» было естественным ходом вещей. В разные периоды советской истории футбол курировался разными отделами ЦК – в 50-е гг. Отделом административных органов, потом Отделом пропаганды. Кроме того, вопросы спорта рассматривались и на Политбюро, особенно что касается крупных международных соревнований и выезда спортсменов за границу. КГБ в данном случае не занимал какой-то активной позиции, никаких выводов не делал, оставляя это право партийным органам. От Комитета в ЦК могли поступать сигналы на проштрафившихся спортсменов, обзоры международного положения, письма о каких-то ошибках или явных недостатках в спорте. До войны организация спортивных событий была устроена иначе. В 20-е гг. стране вообще было не до спорта, и в том числе не до футбола. Лишь к концу 20-х гг. государство обратило на спорт внимание. Поначалу было много разных идей. Например, что скоро рухнет старый буржуазный мир, на смену ему придет мир новый, и спорт обновится, как и все остальное. Потом было решено создать свою спортивную систему, отличную от буржуазной. Причем футболу придавалось особое значение, поскольку этот вид спорта – самый массовый из всех, а игра оказалась необыкновенно популярна. Но в те годы Советский Союз находился в международной изоляции, и советские спортсмены не имели опыта общения с зарубежными коллегами. Также и опыта проведения спортивных соревнований у страны в ту пору не было. Тот футбол нельзя было назвать профессиональным, не было и профессиональной системы управления футболом. Существовали какие-то общественные организации, которые и заправляли делами футболистов. Советский футбол того периода называют «диким» и по уровню игры, и по уровню организации. Когда советские футболисты начали встречаться с сильными зарубежными командами, эта дикость стала для всех очевидной. Только в 30-е гг. отечественный футбол сдвинулся с мертвой точки и попробовал развиваться. Появились спортивные общества, организации, стала формироваться государственная структура управления. Проблемы футбола стали решаться на уровне наркоматов. Появился Спорткомитет, занимавшийся организацией соревнований и озвучиванием от своего имени решений вышестоящих организаций. Так что и позже решения ЦК КПСС озвучивал от своего имени Спорткомитет. К 50-м гг. советский спорт достиг очень высокого уровня. На Олимпиаде 1952 г. в Хельсинки советские спортсмены получили то же количество очков, что и лидеры соревнований американцы, проиграв лишь по числу золотых медалей. Но советская футбольная сборная после той Олимпиады подверглась расформированию. Однако это не было чьей-то блажью. Мало-помалу спорт стал восприниматься как проводник политики, как инструмент пропаганды. Спорт должен был свидетельствовать о превосходстве советского образа жизни. Поэтому власть поначалу очень опасалась проигрышей. После войны СССР стал вступать в различные международные спортивные организации, но при этом участвовать в соревнованиях СССР отказывался. И все по причине боязни проиграть, потерять лицо, опорочить советский строй и образ жизни. Но не стоит смеяться и ругать советских функционеров. Например, перед войной МИД Великобритании настаивал на усилении британской сборной, отправлявшейся в Италию, на том основании, что поражения британского футбола создают в мире впечатление британского упадка. Те же настроения и взгляды господствовали и в СССР, потому что такова была реальность того времени. После войны спорт действительно стал свидетелем уровня развития страны. Важно было побеждать, чтобы так заявить превосходство своего образа жизни.