Джоэл Макайвер - Justice For All: Вся правда о группе «Metallica» [litres]

Если британские музыканты стремились расширить свои представления, то американским фанатам рока новая волна хеви-метала была нужна не меньше. Группой, образовавшейся после «Metallica» и игравшей с той же страстью (но, может быть, с чуть меньшим успехом), была «Hirax», мощная команда, которой руководил необузданный Кейтон Де Пена, прирожденный фронтмен. Его преданность делу остается неизменной, и он по сей день разбирается в НВБХМ не хуже самого Ларса Ульриха. Он вспоминает: «Новая волна британского хеви-метала стала нашим спасением. Мы нуждались в такой музыке… „Diamond Head“, „Angel Witch“, „Tygers Of Pan Tang“, „Tank“, „Motörhead“, „Saxon“, „Iron Maiden“, „Girlschool“, „Venom“, „Samson“, „Trust“ – что мы только не делали, чтобы раздобыть эти пластинки». На вопрос, продолжают ли эти группы вдохновлять его и сегодня, Де Пена восклицает: «Еще бы, черт возьми! Я ходячая энциклопедия НВБХМ! Я всё люблю – даже группы, выпустившие по одной семи– или двенадцатидюймовой EP-пластинке. Если они относятся к тому периоду, я наверняка их знаю. Очень жаль, что эти команды не получили должного признания. Взять, например, „Diamond Head“! Я никогда не забуду группы, которые оказали влияние на „Hirax“, и всегда буду относиться к ним с уважением».

Если фанаты в Америке так обожали подобную музыку, то почему же туда приезжало так мало британских команд? Причина проста: большинство групп НВБХМ имели контракты с маленькими британскими лейблами вроде «Neat», у которых элементарно не хватало средств на поддержку тура в США или в какой-либо другой большой стране. Хотя более известные в мире метал-группы, вроде «Judas Priest» и «Motörhead», смогли пробиться на американские просторы и для разогрева брали с собой в туры группы НВБХМ, большинство британских команд все-таки были обречены на концерты в родных краях и периодические выступления на европейских фестивалях.

А значит, фанатам вроде Ларса Ульриха – по крайней мере, на тот момент – приходилось довольствоваться своей дозой металла в журналах вроде «Sounds» и покупкой пластинок в немногочисленных специализированных магазинах, продававших тяжелую музыку. Однако, переехав в Ньюпорт-Бич, Ларс начал потихоньку обрастать знакомыми и в 1981 году завел дружбу с двумя металлистами из Лос-Анджелеса, которых звали Джон Корнаренс и Брайан Слейгел. Вот что рассказывает Джон: «Брайан был крутым спекулянтом: я пересекался с ним на музыкальных распродажах и на толкучке. Он жил в Уиллоу-Хиллз, и у него была куча контрабандных пластинок на продажу. Так что я сошелся с ним в середине восьмидесятых, где-то за месяц до того, как познакомился с Ларсом. Я был на несколько лет их старше».

Корнаренс, общительный парень, уже много лет вращающийся на метал-сцене, с улыбкой вспоминает тот день, когда впервые увидел Ларса Ульриха: «Вот как Ларс появился в моей жизни. Двадцать второго декабря восьмидесятого года „The Michael Shenker Group“ играла в „Country Club“. Концерт был отличный, а потом все вышли на улицу и тусовались на парковке. После концерта у меня в ушах звенело, кругом куча народу, и вдруг я вижу невысокого парня в футболке с концертного тура „Saxon“. И я говорю себе: „Смотри-ка, не ты один знаешь группу «Saxon»!“ Ну, я подхожу к нему, представляюсь и говорю: „А где ты такую футболку достал?“ Он отвечает: „Я на их концерт ходил, когда был в Европе“. Я переспрашиваю: „Ты видел «Saxon» вживую?“ А он говорит: „Да, а ты-то откуда знаешь, кто такие «Saxon»?“ Я отвечаю: „У меня есть их альбомы“. У него глаза загораются: „Серьезно? А еще что у тебя есть?“ Я говорю: „Ну, вот только что купил новый сингл «Angel Witch»“, – так он чуть в обморок не упал! Мы целый час проболтали. Сразу нашли общий язык».

Ребята не стали терять время даром и сразу решили ознакомиться с музыкальными коллекциями друг друга: «Ларс жил в Ньюпорт-Бич в доме с родителями: когда мы познакомились, он то ли газеты разносил, то ли работал на бензозаправке. Спустя несколько дней он приехал ко мне на машине своей матери – дурацкой такой развалюхе семьдесят пятого года. И с тех пор раз в неделю мы мотались друг к другу за пластинками». Корнаренс также познакомил Ларса со своим другом Брайаном, в результате чего трое подростков регулярно стали наведываться в музыкальные магазины по всему Лос-Анджелесу. «Спустя какое-то время я сказал Ларсу: „Пойдем-ка к моему другу Брайану, у него тоже много чего есть“. И Брайан мне тоже говорил: „Давай, приводи его с собой“. Так что вскоре мы уже все вместе залезали в мою машину и совершали набеги на разные музыкальные магазины. В округе было три-четыре магазина, парочка в Долине и парочка за холмом, и мы ездили туда посмотреть, что новенького пришло из-за границы».

Джон не без ухмылки вспоминает, с каким фанатичным энтузиазмом Ларс относился к импортному хеви-металу: «Я еще не успевал остановить машину и выключить двигатель, а Ларс уже выскакивал из машины и несся в магазин, чтобы успеть купить все самое лучшее раньше нас!» Слейгел с улыбкой подтверждает этот факт: «Мы тогда целый год пробегали по магазинам, пытаясь найти одну пластинку. Не так много продавцов привозили подобный товар, но парочка хороших магазинов все-таки была. В то время встреча с кем-то, кто был в курсе дела и бывал в Европе, была просто счастьем! Ларс был хороший парень, на пару лет моложе нас с Джоном и куда энергичней нас: мы часто шутили, что он успеет выскочить из машины и зайти в магазин быстрее, чем я выключу мотор! Он жил далековато, так что виделись мы не каждый день. У него были пластинки, которых у меня не было, а у меня – много пластинок, каких не было у него».

Тщательно подбирая музыкальную коллекцию металла, Ларс не оставил планов по созданию собственной группы. Ударная установка все еще стояла у него в комнате, и он часто рассказывал Джону и Брайану о том, какую музыку ему бы хотелось писать. Вот что вспоминает Брайан: «Мы часто бывали у него дома, слушали музыку. У него в углу стояли барабаны, и он вопил: „Я создам группу! Я создам свою группу!“, а мы ему говорили: „Да-да-да… Конечно-конечно!“ Он, кажется, тогда только начинал играть на барабанах – даже настраивать их толком не умел».

Друзья не относились всерьез к хвастовству Ларса, а порой и вообще игнорировали его порывы: «Ларс жил в небольшом доме; его комната, с окнами на лужайку, находилась в передней части дома, родители жили в задней его части, а посередине была еще маленькая комнатка. И вот он говорит как-то: „Я создам группу, я буду барабанщиком“. А потом открывает маленькую дверь в эту среднюю комнату, и мы видим, что вся она занята белой ударной установкой… Он встал за нее и начал молотить по барабанам как попало, а я сказал: „Ну-ну, валяй“, закрыл дверь и пошел обратно в его комнату смотреть пластинки!»

Пока Ларс терзал свои белые барабаны, на другом конце города Джеймс Хэтфилд и Рон Макговни тоже лелеяли смелые музыкальные амбиции. Впрочем, эти двое, по крайней мере, уже достаточно хорошо владели инструментами и могли вместе играть что-то вразумительное. Владение Рона бас-гитарой улучшилось отчасти благодаря помощи Хэтфилда, но качество материала по-прежнему оставляло желать лучшего. Их репертуар включал «Hades Ladies» и несколько каверов и в целом, как позднее выразился Макговни, был «просто кошмарным». Дом, где они теперь жили, был куда лучше оборудован для написания музыки и для отдыха: они звукоизолировали стены гаража (хотя у них не было соседей) и установили в гостиной бильярдный стол.