Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Несмотря на трудности каирского периода, Саддам получил немало пищи для размышлений, имея возможность наблюдать за президентом Насером и оценивать его деятельность. Президент Египта был для него кумиром, воплощением всей арабской нации. Он страстно желал перенять его политическую тактику (87). Саддам полагал, что искусство египетского лидера проявилось в ликвидации политического плюрализма в Объединенной Арабской Республике и в замене его однопартийной системой (так называемым Национальным союзом). Все это, возможно, повлияло на видение Саддамом будущего иракского режима. Насер даже не пытался создавать видимость демократии при формировании Национальной ассамблеи. К этой же тактике прибег Саддам Хусейн в 1981 году в ходе переназначения иракского парламента после более чем десятилетнего периода его фактического бездействия.

Саддам также учел прагматизм как одну из особенных черт политического почерка Насера. Так, когда генерал Абдель Керим Касем отказался признать в 1961 году независимость Кувейта, египетский президент сотрудничал, правда, косвенно с империалистической Великобританией, защищая консервативную кувейтскую монархию от «революционного» Ирака. Ведь Касем был для Насера кровным врагом. Египетский лидер не мог смириться с тем, чтобы кто-то даже косвенно поддерживал иракского руководителя.

Тем не менее, несмотря на все положительное, что Хусейн перенял от Насера, он вовсе не слепо следовал ему. Стена противоречий возникла в 1968 году, когда партия Баас широко заявила о себе. Сосредоточенному, сдержанному и осмотрительному Саддаму не хватало человеческого обаяния Насера, его умения зажигать людей. В противовес египетскому президенту, который, обладая хорошим ораторским искусством, использовал его для воздействия на аудиторию во время своих пламенных речей, Саддам обращался к слушателям подобно диктору радиовещания. Его слова были адресованы всей аудитории в целом, без особого учета ее состава. Сдержанная манера Хусейна говорить, больше похожая на монотонный монолог, не импонировала слушателям.

Позднее Хусейн решил: политическую сущность своей карьеры национального лидера ему следует заимствовать у Насера, а форму и почерк выработать самому исходя из своеобразия собственной личности. Если он хотел стать вождем партии, надо было идти своим путем, а не следовать примеру Гамаля Абдель Насера безоглядно.

Египетский период в жизни Саддама Хусейна закончился в феврале 1969 года, когда иракская партия Баас при поддержке армейских офицеров свергла режим генерала Касема и захватила власть. Баасистский переворот по количеству крови и жертв оказался даже более жестоким, чем свергнутый пять лет назад режим. Генерал Касем и некоторые его соратники были немедленно казнены. А его последователи, в том числе и коммунисты, были разгромлены на улицах Багдада в течение нескольких дней армией, полицией и национальной гвардией. По разным оценкам, от 1500 до 5000 человек погибли (88). Но этим кровавое противостояние не закончилось. (Как тут вновь не вспомнить значение имени Саддам!) Укрепив свою власть, баасисты стали предъявлять счет своим политическим оппонентам. Тысячи людей с левыми политическими взглядами, включая коммунистов, были арестованы и брошены в тюрьмы; сотни — казнены.

Сам же Саддам, однако, не имел ничего общего с этими событиями. Прибыв в Ирак, он поначалу чувствовал себя посторонним. Ведь, когда Саддам покинул родину, он был еще молодым членом партии, чтобы сразу начать путь к власти. А три года, проведенные в Египте, оторвали его от событий, которые произошли на родине. Главный козырь Саддама — участие в покушении на генерала Касема — уже потерял свою значимость. Тем не менее молодому человеку удалось получить скромную должность во вновь создаваемой административной структуре партии Баас. Он стал членом ее центрального бюро по крестьянскому вопросу. Не теряя времени, Саддам начал делать партийную карьеру. Вступил во фракцию, возглавляемую его земляком и близким родственником бригадным генералом Ахмедом Хасаном аль-Бакром (тот занимал пост премьер-министра Ирака), а также полковником Салехом Мехди Ам-машем (Salih Mahdi Ammash) — министром обороны.

Едва партия Баас пришла к власти, как началась ожесточенная идеологическая борьба между двумя главными соперничавшими лагерями. Первый, вобравший в себя левые силы и часть военных, возглавлял генеральный секретарь партии Али Салех ас-Саади. Он ратовал за фундаментальную и быструю трансформацию иракской социально-политической системы в социалистическое государство. Другой лагерь, включавший фракцию правых сил, поддерживали армейские офицеры, не состоявшие в партии Баас. Эта группа выступала за эволюционный путь к социализму. Среди тех, кто входил в данный лагерь, был командующий военно-воздушными силами генерал Хардан ат-Тикрити (Hardan al-Tikriti).

Фракция аль-Бакра находилась между этими течениями, однако больше склонялась к правому крылу. Эта центристская фракция была явным аутсайдером в плане идеологической программы и политической активности своих членов. К тому же центристы не очень-то активно защищали свои политические взгляды. В то же время аль-Бакр и его последователи усердно трудились в интересах примирения двух соперничавших лагерей. Они понимали, что будущее Баас зависит от ее единства. В противном случае партия потерпит крах.

Именно ради партийных интересов центристы и вступили в непримиримую борьбу. На специальной сессии регионального командования, которая проходила 11 ноября 1963 года, группа левых была исключена из рядов Баас. Генерального секретаря Саади и четырех его ближайших помощников арестовали прямо во время работы сессии. Правда, им разрешили эмигрировать в Испанию. Все это вызвало волну недовольства в Багдаде, переросшую в насилие. Ирак оказался на грани гражданской войны. Национальная гвардия свирепствовала на улицах столицы, убивая и грабя население.

С целью найти компромиссное решение в Ирак прибыла сирийская делегация, возглавляемая Мишелем Афлаком, генеральным секретарем Баас. Однако в этой сложной ситуации примирение оказалось невозможным. Единственный выход — исключение из партии представителей обоих экстремистских лагерей. И уже через день прибывшие из Сирии члены национального командования исключили группу активистов правого крыла регионального командования, а его руководителям было предложено уехать в Бейрут (89). В руководстве иракской партии Баас образовался вакуум. Сирийское национальное командование повело себя так, как будто оно несло ответственность за состояние дел в иракском филиале Баас.