Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

И тем не менее задолго до этих событий И. В. Курчатов делает вывод, верность которого подтверждаем и мы, когда речь заходит о «Маяке»:

– Я должен сказать, что этот комбинат является грандиозным и сложным сооружением, выполнение которого возможно лишь на определенной высокой стадии развития промышленности и под силу только великому государству.

Уверенность в том, что вскоре в Советском Союзе появится атомная бомба, осенью 1946 года была полная. Об этом свидетельствуют многие документы, которые принимались в то время. В частности, постановление Совета министров СССР № 2493–1045сс/оп от 14 ноября 1946 года. В нем говорилось «о необходимости сооружения специального полигона для испытаний РДС», который в дальнейшем будет именоваться «Горной станцией Первого главного управления».

Эту необычную «Горную станцию» предполагалось оснастить приборами и аппаратурой, предложенными академиком Н. Н. Семеновым. Главная задача исследований – «практическое использование минного горна РДС».

Если приоткрыть завесу секретности, то все становится понятным.

«Горная станция» – это испытательный полигон.

«РДС» – атомная бомба.

«Минный горн» – ядерный заряд.

Место для полигона было выбрано быстро. Казахские степи идеально подходили как для испытаний оружия, так и для сохранения всевозможных тайн. Вот только выбор исполнителей был ошибочен – ученые и гражданские специалисты ничего толком сделать не могли, так как у них не было ни техники, ни людских ресурсов. И тогда в августе 1947 года было решено передать «Горную станцию» в распоряжение военных.

В новом постановлении сказано лаконично и четко:

«1. Передать Горную станцию министерству вооруженных сил СССР (т. Булганину), переименовав ее в Учебный полигон № 2 министерства вооруженных сил СССР. Передачу произвести в недельный срок.

2. Утвердить общую штатную численность управления и частей Учебного полигона № 2 в количестве 1500 военнослужащих и 333 вольнонаемных…

3. Возложить на Первое главное управление при Совете министров СССР (т. Ванников) комплектование полигона научными кадрами и участие в подготовке и проведении исследований, возложенных на Учебный полигон № 2…»

Это было ключевое, эффективное решение. С этой поры гражданские и военные специалисты работали вместе. Как и положено, когда речь заходит о ядерном оружии.

Контроль работы конструкторов и физиков был жестким и постоянным. Им приходилось постоянно докладывать высшему руководству страны о каждом своем шаге, о проведении тех или иных экспериментов, об успехах и неудачах. Создавалось такое впечатление, будто есть «главный эксперт», который и определяет, насколько эффективно и верно работают ученые. Самое удивительное то, что в документах, направляемых тому же Берии, всегда довольно подробно описывается та или иная конструкция или технология.

Наиболее яркий пример – это описание атомной бомбы, которое подготовили И. Курчатов, Ю. Харитон и П. Зернов. Оно изложено довольно подробно в «Отчете о работе Конструкторского бюро № 11 при Лаборатории № 2 АН СССР» от 15 ноября 1946 года.

На мой взгляд, фрагмент этого отчета позволяет воссоздать атомную бомбу, а потому некоторые данные и параметры необходимо опустить (вдруг действительно кто-то захочет это сделать?!).

Итак, Берия получает необычный документ:

«Задачей КБ-11 является создание атомной бомбы.

Атомная бомба конструируется в двух вариантах. В первом варианте применяется плутоний. В этом случае переход через критическое состояние осуществляется посредством взрыва шара из смеси тротила (50 %) и гексогена (50 %), в центре которого помещается плутониевый шар. Давление взрыва сжимает плутониевый шар и тем самым переводит его в надкритическое состояние. Взрыв шара из смеси тротила с гексогеном производится тридцатью двумя специальными детонаторами в 32 точках одновременно… Под каждым детонатором в толще взрывчатой смеси помещается линзообразная вставка из взрывчатого вещества другого состава. Проходя через эти линзы, детонационная волна должна приобрести форму сходящейся вовнутрь сферы.

Шаровой заряд взрывчатого вещества составляется из 32 шестигранных и пятигранных призм.

Плутониевый шар окружается массивной оболочкой, назначением которой является задержать разлет плутония в процессе ядерной реакции и тем самым повысить коэффициент использования.

Во втором варианте атомной бомбы применяется уран-235. В этом случае, вследствие относительно малого количества самопроизвольно испускаемых нейтронов, переход через критическое состояние может быть осуществлен более просто, а именно посредством выстрела одним телом урана-235 в другое. Для производства выстрела применяется пушка специальной конструкции. Расчет показывает, что наилучший эффект получится, если полый цилиндр из урана-235 выстреливается в полый цилиндр большего размера, снабженный в центре втулкой, так что первый полый цилиндр как раз входит в пространство между вторым полым цилиндром и втулкой.

Приспособления для сближения (шар или пушка) помещаются внутри корпусов авиабомбы, обеспечивающих правильный полет. Внутри корпуса помещается также электроустановка для производства взрыва взрывчатого вещества или воспламенения пороха, высотный взрыватель, обеспечивающий осуществление взрыва на заданной высоте, а также приспособления для самоликвидации».

Далее в отчете подробно описывается каждый этап создания атомной бомбы.

Берия очень внимательно читал этот документ. Сохранилось немало пометок на полях и подчеркиваний тех или особенностей конструирования бомбы.

Кстати, расхожее мнение о том, что он был необразованным человеком, ошибочно. Суть атомной проблемы, значение тех или иных исследований, роль каждого крупного специалиста и ученого, а также масштабы ведущих работ, – все это руководитель Атомного проекта СССР знал прекрасно, и в критические моменты вмешивался энергично и эффективно. Об этом свидетельствуют как воспоминания участников проекта, так и только что рассекреченные документы.

Академик Семенов считал, что руководство страны совершает крупнейшую ошибку, так как не поставило во главе всей атомной проблемы Институт химической физики, который он возглавлял.

К сожалению, обращения Николая Николаевича даже к самому Сталину нужного эффекта не дали: да, ему было поручено выполнять определенную работу по проекту, да, некоторых сотрудников института привлекли к исследованиям, но сам академик Семенов оказался в стороне, не в центре внимания. Это было обидно. И даже несправедливо, по мнению Семенова, так как в стране он был, безусловно, самым крупным специалистом в этой области.