Владимир Губарев - А-бомба. От Сталина до Путина

Пуск Р-30 «Булава» – российской твердотопливной баллистической ракеты комплекса Д-30 для размещения на подводных лодках проекта 955. Принята на вооружения в 2018 году

РС-26 «Рубеж» поражает цели на расстоянии 6 тыс. км

РС-28 «Сармат» МБР) в случае ядерной войны разрушит страны НАТО ударами через Южный полюс в обход всех средств ПРО

В конце 2019 года на боевое дежурство должен заступить полк «Домбаровской» дивизии РВСН (Оренбургская область), который будет оснащен новейшими ракетными комплексами шахтного базирования «Авангард»

Люк ракетной шахты

Межконтинентальная баллистическая ракета шахтного базирования 15А35 / УР-100Н УТТХ / РС-18Б в транспортно-пусковом контейнере 15Я54

Один из последних взрывов в атмосфере на Северном ядерном полигоне.

Последний взрыв в атмосфере на Новой Земле.

Один из последних ядерных взрывов в атмосфере. Проходил уникальный физический эксперимент.

Какое счастье, что на планете не появляются такие вот «ядерные грибы»… Навсегда ли?

А чтобы завершить историю сверхбомбы, призову на помощь ее главного творца. Из воспоминаний академика А. Д. Сахарова:

«Вручение наград происходило в Кремле, в очень торжественной обстановке. Вручал награды Хрущев в присутствии членов Политбюро ЦК и президиума Верховного совета… Хрущев прицепил мне третью звезду рядом с двумя другими и расцеловал. После церемонии Хрущев опять пригласил нас в банкетный зал: меня посадили на почетное место между Хрущевым и Брежневым (а справа от Хрущева сидел Харитон). Хрущев опять произнес речь, но на этот раз она была совсем в другом духе. Он вспоминал войну, какие-то эпизоды Сталинграда, призывая в свидетели сидевших тут же маршалов, благодарил нас за нашу работу и говорил, что она препятствует возникновению войны…»

Ни Сахаров, ни другие ученые, ни маршалы, никто из членов Политбюро и даже сам Хрущев еще не подозревали, что главные испытания для них впереди. Я имею в виду Карибский кризис.

Это уже другая история. Убежден лишь в одном: испытания «Кузькиной матери», потрясшие весь мир, безусловно, сказали свое веское слово в том противостоянии. Мы были на грани новой мировой войны, и ядерному оружию в целом, а супербомбе в частности, суждено было остановить политиков, готовых нажать ядерные кнопки. Это был реальный страх перед реальным уничтожением человечества. Испытания 30 октября 1961 года на Новой Земле показали, что такое теперь возможно.

Как и предвидел Н. С. Хрущев, супербомба вскоре вошла в историю наравне со спутником и полетом Юрия Гагарина. По крайней мере, о ней вспоминают теперь довольно часто…

Президент попросил прислать ему тезисы доклада, который предстояло обсуждать поутру. Мол, ему хотелось бы самому тщательно подготовиться к заседанию, да и надо им обоим «согласовать свои позиции».

Ответ был неожиданный и непривычный:

– Я докладываю без заранее написанного текста, так что содержание вы услышите…

– Все-таки вам следует изменить свою привычку, – настаивал президент, – речь идет о перспективах развития, а потому мы не имеем права на ошибку.

– В таком случае купите бутылку коньяка и приезжайте ко мне, вот и поговорим, – услышал президент.

Он так и поступил. Через полчаса с бутылкой коньяка президент Академии наук СССР Мстислав Всеволодович Келдыш нажал звонок в квартиру академика Арцимовича. Хозяин сам открыл дверь.

До позднего вечера два выдающихся ученых ХХ века обсуждали перспективы развития астрофизики в стране. Следующий день стал переломным в судьбе отечественной науки – была принята программа строительства ряда обсерваторий и центров, которые и сегодня определяют лидерство нашей науки в этой области познания Вселенной.

Всех физиков ХХ века, причастных к созданию ядерного оружия, манила тайна звезд. И рано или поздно они обязательно вторгались в астрофизику, пытаясь «приручить звезды», то есть овладеть той энергией, что скрыта в них.

Не избежал этой участи и Лев Андреевич Арцимович. Ему суждено было стать пионером в той области науки, которая притягивает к себе лучшие умы и сегодня. Я имею в виду управляемый термоядерный синтез. Некоторые ученые считают, что термоядерные электростанции будут скоро построены. Но это не так. Возможно, первая экспериментальная станция и появится – такие планы существуют и даже приняты! – но вокруг термояда всегда было много иллюзий, а потому желаемое часто выдавалось за реальность.

Академик Арцимович был одним из немногих, кто был убежден, что управляемый термоядерный синтез – «штучка коварная и легко не поддастся на уговоры…», или что «надежда на быстрое решение проблемы – то же, что надежда грешника попасть в рай, минуя чистилище».

Он был великим физиком и незаурядным юмористом, чьи шуточки уже пережили десятилетия. И самая знаменитая из них: «наука – это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет».

А начиналось все с Атомного проекта СССР.

Фамилия «Арцимович» встречается практически во всех документах с грифом «Сов. секретно. Особая папка», в которых речь идет о получении урана-235. В 1945 году до конца не было ясно, какой из трех методов получения ядерной взрывчатки приведет к успеху. И. В. Курчатов занимался уран-графитовым котлом, И. К. Кикоин – диффузионным методом получения урана-235, а Л. А. Арцимович – электромагнитным разделением изотопов урана. Кто первым придет к финишу, было неизвестно. Поначалу даже казалось, что это будет Арцимович.

«Атомная тройка» поочередно выступала на совещании у И. В. Сталина 9 января 1947 года, когда определялись пути создания ядерного оружия. Каждый из ученых докладывал о своем методе, и все они были одобрены. А уже 10 февраля Курчатов и Арцимович были отмечены специальными премиями: кроме денег им выделялись по «ЗИСу-110». Такие автомобили были только у членов правительства. Этим жестом Сталин демонстрировал свое уважение ученым.