Михаил Алексеев - «Верный Вам Рамзай». Книга 2. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1939-1941 годы

Атака Сингапура может быть отложена только в случае, если Германия сделает в ближайшее время тяжелые ошибки или потерпит некоторое поражение.

Но если все будет как в настоящее время — Япония атакует Сингапур, по причинам безнадежности разрешения китайского конфликта и своего внутреннего политического положения.

№. 104 РАМЗАЙ.

Расш. Малинников. 12.05 14.4

[РЕЗОЛЮЦИЯ НУ]: НО-9

Дать в 4 адреса.

Указать, кто ОТТО.

Г.

Адресату.

Панфилову.

Дронову.

В реестр».

«НАЧАЛЬНИКУ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ

ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ

Токио, 11 апреля 1941 года.

По радио.

ПЕРЕВОД.

Германский ВАТ полагает, что вопрос об атаке Сингапура может быть решен в течение мая. Он узнал от заместителя начальника генштаба, что Япония выделила для этой цели 12 дивизий (выделено мной. — М.А. ). Шесть из них уже находятся на Формозе, Хайнане и в Индокитае. Другие шесть готовы в собственной Японии. Номера дивизии военный атташе узнать не мог.

Генштаб и флот отказались разрешить германскому воздушному атташе посетить Формозу, ввиду военных приготовлений там.

№. 105 РАМЗАЙ.

Расш. Малинников.

Перевел: Добровинский. 11.50 14.4

[РЕЗОЛЮЦИЯ НУ]: НО.9

В пять адресов.

Г.

Адресату. Сталину Жукову

Панфилову. Молотову

Дронову. Ворошилову

В реестр. Тимошенко

[Резолюция]: “НО9

В пять адресов. Г.”»

Согласно боевому расписанию, изданному Ставкой 6 ноября 1941 г., для действий в южных районах Тихого океана была создана Южная группа армий: 14-я армия (16 пд, 48 пд, 65 бригада), 15 армия (33 пд, 55 пд), 16 армия (2 пд, 56 бригада), 25 армия (императорская гвардейская дивизия, 54 пд, 18 пд), 21 пд [493] — 11 дивизий.

13 апреля 1941 г. в Москве был подписан Пакт о нейтралитете между СССР и Японией:

«Статья 1. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются поддерживать мирные и дружественные отношения между собой и взаимно уважать территориальную целостность и неприкосновенность другой Договаривающейся Стороны.

Статья 2. В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны одной или нескольких третьих держав, другая Договаривающаяся Сторона будет соблюдать нейтралитет в продолжении всего конфликта.

Статья 3. Настоящий Пакт вступает в силу со дня его ратификации обеими Договаривающимися Сторонами и сохраняет силу в течение пяти лет. Если ни одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует Пакт за год до истечения срока, он будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.

Статья 4. Настоящий Пакт подлежит ратификации в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Токио, также в возможно короткий срок» [494].

Вместе с пактом о нейтралитете была подписана и опубликована специальная декларация, в которой правительства обеих стран торжественно заявили, «что СССР обязуется уважать территориальную целостность и неприкосновенность Маньчжоу-Го, а Япония обязуется уважать территориальную целостность и неприкосновенность Монгольской Народной Республики» [495].

По вопросу о концессиях компромисс был найден в форме письма Мацуоки, получившего гриф «совершенно секретно»:

«Дорогой г-н Молотов!

Ссылаясь на пакт о нейтралитете, подписанный сегодня, имею честь заявить, что я ожидаю и надеюсь, что торговое соглашение и рыболовная конвенция будут заключены очень скоро и что при ближайшей возможности мы, Ваше Превосходительство и я, в духе примирения и взаимных уступок постараемся разрешить в течение нескольких месяцев вопрос, касающийся ликвидации концессий на Северном Сахалине, приобретенных по договорам, подписанным в Москве 14 декабря 1925 года, с целью ликвидировать любые вопросы, которые не способствуют поддержанию сердечных отношений между обеими странами» [496].

22 апреля был согласован порядок одновременной ратификации договора, намеченной на 25 апреля, и ее обнародования в печати. 24 апреля в Токио, согласно установленному порядку, собрался Тайный совет, который после обсуждения рекомендовал императору ратифицировать пакт о нейтралитете [497].

Имея широкие полномочия, Мацуока вел свою игру как в отношении Берлина, так и Москвы. Заключение пакта о нейтралитете явилось полной неожиданностью для Германии — ведь он был подписан вопреки предупреждению Риббентропа. В беседах с германскими послами в Москве и Токио Мацуока говорил, что в Берлине не исключали возможность подписания такого документа, однако это не соответствовало действительности. В телеграмме Риббентропа германскому послу в Токио от 5 июля 1941 года говорилось: «Касаясь вопроса об отношениях Японии к Советской России, я хотел бы в целях Вашей личной ориентировки правильно осветить сообщение о нашем с ним разговоре на тему о японско-русском договоре о ненападении или нейтралитете.

Согласно Вашей телеграмме № 685 от 6 мая 1941 г., Мацуока сообщил Вам тогда, что после своего отъезда из Берлина он не рассчитывал на возможность заключения японо-русского пакта о нейтралитете. То же выражал он и в разговоре со мной, и только думал воспользоваться случаем, если русские выразят к тому готовность. Сделанным Вам тогда сообщением Мацуока, по-видимому, хотел сказать, что я после берлинских переговоров должен был бы считаться с возможностью заключения пакта. Такое же заявление сделал Мацуока и графу Шуленбургу в Москве после того, как уже было достигнуто соглашение по поводу заключения пакта и как раз до формального его подписания. При этом г-н Мацуока так представил разговор со мной, будто он сказал мне, что не сможет избежать в Москве обсуждения давно назревшего вопроса о японо-советском пакте о нейтралитете или ненападении, что он, конечно, против всякой поспешности, но что ему придется что-то предпринять, если русские пойдут навстречу японским желаниям. Я будто бы согласился с его мыслью.

То, что Мацуока изложил Вам, а также графу Шуленбургу, не отвечает действительности. Тема японо-советского пакта о ненападении и нейтралитете была поднята в разговоре между Мацуокой и мною 26 марта 1941 г. и, согласно записи, сделанной послом Шмидтом тотчас же после нашего разговора, тема эта развивалась таким образом.

В связи с замечанием о заключении давно уже обсуждаемого русско-японского торгового договора, Мацуока прямо поставил мне вопрос, не должен ли он на обратном пути задержаться в Москве, чтобы обсудить с русскими пакт о ненападении или о нейтралитете. Он при этом подчеркнул, что японский народ не допустит непосредственного присоединения России к пакту трех держав, что последнее вызвало бы во всей Японии общий крик негодования. Я ответил Мацуоке, что о принятии России в члены пакта и думать нечего, и посоветовал ему по возможности не поднимать в Москве вопроса о заключении упомянутого пакта о ненападении или нейтралитете, так как это не уместилось бы в рамки современного положения» [498].