Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1826-1837

2-го числа я отправился осмотреть госпиталь, школу, вновь построенные в городе дома, мечеть, которую превращают в православный собор, и крепость, высокие стены которой все же меньше, чем они были в древности. Отсюда мы отправились ночевать в Ахалкалаки. 3-го числа я осмотрел крепость и в сопровождении местного дворянства приехал в Гумры, где выехавшие из Карса армянские старейшины приняли меня в соответствии со своими древними обычаями. На следующий день я был поражен гигантскими укреплениями этой новой крепости, поистине это линия обороны для Грузии и плацдарм для нападения на Турцию и Персию. Крепость ставила под сомнение обе границы, которые в этом месте почти соприкасались. Каменные работы были окончены с тем усердием, которое мы привыкли видеть в наших самых прекрасных крепостях. Расположение крепости было уникальным, она стояла на высокой скале, которая господствовала на большое расстояние вглубь турецкой территории. Надо отдать полную справедливость барону Розену и его офицеру по инженерной части, руководившему этими работами. Это огромное строительство было завершено быстро, весьма искусно отделено от селения Гимры, также оно проведено с невиданной бережливостью. В это почти невозможно было поверить! Его я также щедро вознаградил. Я заложил первый камень в православный собор, который должен быть возведен в честь святой мученицы царицы Александры, и переименовал Гимры в Александрополь [42] В тексте рукой Николая I исправлено на «АлександрАполь». .

Именно здесь, в самой приближенной к турецким землям точке Российской империи, я принял Эрзерумского сераскира Магомеда-Аседа-пашу. Его прислал султан по случаю моего приезда с приветствиями. Его инструкции предусматривали самое любезное и дружественное поведение. Он сказал мне, что его государь прислал его, как главу соседних с нами турецких провинций, за моими приказаниями и с целью предоставить себя в мое полное распоряжение. Я принял его с той сердечностью, на которую только был способен. Он привез богатые дары в виде лошадей, восточных шалей и оружия. Выехав из Александрополя, я заехал в селение Мастери на территории Армении. Там меня ожидали представители армянского народа, местные беки и мелики, а также курдские старейшины, которые составили мой почетный эскорт до Сардарабада, куда мы приехали на ночь. Здесь местность стала еще более величественной, Арарат возвышался во всей своей красе, он являл собой задний план этой картины, которая возрождала в памяти колыбель человечества на земле. Невольно все ощущали величественность этого зрелища, восходившего еще ко временам великого потопа. Спустившись в долину, я увидел построенную в батальоны прекрасную конницу Кенгерли, всадники были собраны в полки, выстроены в линию, единообразно обмундированы и сидели на великолепных лошадях. Командовавший ими полковник подъехал ко мне с саблей наголо и отдал рапорт на русском языке, как это сделал бы офицер наших регулярных войск. Белая форма полка делала этих обладавших особой красотой мужчин еще элегантнее. Эти замечательные войска принимали меня с выражениями живейшей радости, на них было приятно смотреть. Сопровождаемый таким образом, я верхом приблизился к знаменитому и древнему армянскому монастырю Эчмиадзин, у которого меня встретил патриарх, тоже верхом. Мы как будто перенеслись во времена апостолов, в легендарные сказания самых отдаленных веков. Сойдя с лошади, патриарх Иоанес произнес речь, затем он провел меня за ограду монастыря, этого сосредоточения армянской нации и религии. Епископы и архимандриты присоединились к нашему столь необычайному и зрелищному верховому кортежу. Два похожих на скороходов служителя вели под уздцы лошадь патриарха, за ним следовала свита, порядка 50 человек, вся одетая в полумонашеские одеяния, здесь же находились двое важных монастырских служителей, один из которых нес его апостольский посох, а другой — жезл командующего, в качестве символов его небесного, земного и военного могущества. Впереди всего кортежа двигался конюший, который вел двух лошадей под богато украшенными попонами.

При нашем приближении к Эчмиадзину перезвон со всех монастырских колоколен и окрестных церквей слился с пением церковных служителей и с приветственными криками отовсюду сбежавшегося народа. У входа в монастырь выстроились монахи, предводительствуемые двумя архиепископами в праздничном облачении, один из них протянул мне для поцелуя чудотворную икону, а другой преподнес хлеб и соль. Затем они повели меня в главный собор. Патриарх оставил меня у северного входа в собор с тем, чтобы войти в него с юга, он встретил меня перед алтарем в полном облачении, соответствующем его высокому достоинству, с крестом в руке и в окружении всего блеска своего сана. Пол был застлан богатыми коврами. После того, как мне перед иконостасом поднесли святой воды, патриарх Иоанес произнес клятву, а затем все присутствовавшие погрузились в молитву об обретении государя, которую эти древние своды не слышали уже семьсот лет. Я преклонил колени перед священными мощами, сохраняемыми в этом храме на протяжении более тысячи лет, затем в сопровождении той же многочисленной свиты я осмотрел ризницу, Священный Синод, семинарию, типографию и трапезную. Потом я вошел в апартаменты патриарха, который вручил мне в дар часть креста господня, сказав при этом: „Пусть этот символ нашего искупления навсегда защитит на троне тебя и твоих наследников от скрытых и явных врагов“. По выходу из монастыря, который был не настолько богат, как я того ожидал, и который не поразил меня ничем, кроме своей древности, я провел смотр полка Кенгерли, который сопровождал меня галопом вплоть до Эриваня. После молитвы в соборе [43] Покровский собор — первый русский православный собор в Восточной Армении после присоединения к России был учрежден на территории Эриванской крепости. Есть предание, что храм первоначально был построен православными греками, затем он был обращен в мечеть. 1-го октября 1827 года (в день праздника Покрова Божией Матери), Эривань была взята российскими войсками и мечеть была вновь обращена в православный храм и освящена в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Проект реконструкции осуществлен в 1839 г. По данным 1913 года в соборе богослужение уже не совершалось по причине крайней ветхости здания. [44] Помета Николая I: «Который был построен по моему приказанию». , я зашел в приготовленный для меня дом, будучи в восторге от возможности отдохнуть.

6-го числа я принял посла персидского шаха, который сопровождал 1-летнего наследника шахского престола. Я посадил этого милого ребенка к себе на колени и в его присутствии сурово сказал послу, что все его заверения замечательны, но я не вижу в них искренности, так как в Персии призывают моих солдат к дезертирству, и создают из них особые войска. Я требую, чтобы в самое ближайшее время эти люди были мне возвращены, иначе я буду рассматривать Персию, как государство отчасти мне враждебное. Я буду тщательно соблюдать мир и подписанные договоры, но сумею и других заставить делать то же самое. В остальном же мы расстались с ним добрыми друзьями, он подарил мне от имени шаха добрых лошадей, жемчуга и большое количество шалей.