Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1826-1837

Все казалось спокойным, однако среди делегатов стала формироваться оппозиция. Говорили о представлениях в адрес короля, о несправедливых действиях великого князя, о слишком больших военных расходах. Политические партии оживились, но ничто не указывало на агрессивные замыслы против священной фигуры государя. Всегда честный и лояльный во всем своем поведении, император пожелал дать этому лишнее доказательство и полностью отказаться от какого-либо влияния на ход работы Сейма. На то время, пока должны были продлиться заседания органа национального представительства, он уехал не только из Варшавы, но и из Польши. Императрица направились в Фишбах в Силезии, где для встречи с ней собралась прусская королевская семья, и император направился по дороге в Брест-Литовск [5] На полях помета Николая I: Это произошло годом раньше, когда я ездил в Замостье. .

На последней станции Пулавы, где обычно жила старая княгиня Чарторыйская, которая служила прибежищем для всех польских недовольных и интриганов, какой-то человек во фраке от имени княгини пригласил императора остановиться в ее жилище. Дивленный до глубины души такой вольной манерой приглашать своего государя, император вежливо отказался и продолжил путь. Совсем недалеко от Пулавы нужно было на лодке переплыть Вислу. На другом берегу, мы увидели много собравшихся людей, а после высадки на берег появилась старая княгиня, которая лично повторила свое приглашение. Сняв головной убор из-за палящего солнца, император вежливо отказался, так как он не мог задерживаться в дороге в связи с тем, что великий князь Константин будет ждать его с раннего утра в месте ночевки. Имевшая вид злобной колдуньи старуха продолжала настаивать, и, наконец, сказала: «Вы мне сделали больно, я не забуду этого всю мою жизнь». В это время для того, чтобы положить конец этой нелепой сцене, я приказал ускорить запряжку коляски. Император поклонился и уехал. Сколь бы малозначимой не показалась эта сцена, она ускорила революционные события, разразившиеся несколько месяцев спустя. Ненависть, которую эта старуха все время испытывала к России, запылала с новой силой, и она усердно разожгла гневом все слабые польские головы. Вечером мы приехали в Седлец, где на утро следующего дня великий князь представил императору дивизию улан польской армии [6] На полях помета Николая I: «Опять ошибка. Я провел этот смотр годом раньше, и не в Седлеце, а в местечке Красностав». .

На следующий день в Брест-Литовске император отдал некоторые распоряжения относительно крепости, которую он предложил возвести в этом месте, важном как со стратегической точки зрения, так и в качестве отправного пункта для наших операций в случае войны в Европе. Эта крепость была бы лишним сдерживающим средством для Королевства Польского и служила бы защитой наших собственных границ [7] На полях помета Николая I: «Это неправда. Совершенно не стоял вопрос о возведении там укреплений. Мой брат только сказал мне, что по возвращении из Бреста покойным императором было дано устное задание генералу Мало о выработке проекта, но дело не было окончено». .

План крепости Брест. 1830-е.

Далее в Лузе он провел смотр дивизии Литовского корпуса, и продолжил свой путь через Старое Константиново и Елизаветград, где были собраны одна кирасирская и одна уланская дивизии из войск военных поселений под командованием графа де Витта. Возвращаясь из своего посольства, здесь ожидал императора Халил-паша, который присутствовал на большом параде и на учениях этой кавалерии. Она была хороша своей выправкой и подбором лошадей, а также прекрасной выучкой.

Затем около Белой Церкви Его Величество посетил Александрию, летнюю резиденцию старой графини Браницкой. Здесь я был счастлив снова встретить моего старого товарища и друга графа Браницкого. Он помогал своей матери достойно встретить всю ту знать, которая оказала им честь своим присутствием. Прием полностью соответствовал огромным богатствам владельцев этой округи. Император жил в отдельном доме, меблированном и украшенном со всей роскошью и красотой дворца. Я остановился в павильоне, отмеченном изысканным вкусом. Множество других подобных помещений было готово принять весьма многочисленное общество. Обед был сервирован в прекрасном зале посреди сада, украшенном самыми дорогими мраморными и бронзовыми статуями. Весь остальной сад и прилегавшие к нему территории полностью отвечали такой роскоши. Вокруг Александрии были собраны три десятка эскадронов резервных дивизий, которые только что закончили войну против Турции, они прошли здесь парадом [8] На полях помета Николая I: «В этом рассказе есть ошибка. Я приехал в Козелец через <���нрзб. Кременчуг?>. После моего возвращения из Киева я попал в Белую Церковь, а затем в Кадму». .

Оттуда мы направились в Козелец, где была собрана 2 драгунская дивизия, именно ею я командовал до того, как стал начальником штаба гвардии. Все эти войска были в прекрасном состоянии и заслужили полное одобрение Его Величества, который забавлялся от того, что заставлял драгун упражняться в истинном смысле слова — они должны были уметь сражаться как пешими, так и конными. Император воссоздал этот род войск, он прикладывал все усилия для того, чтобы вернуть им былое значение и самый воинственный настрой.

Из Козельца мы направились в Киев при самой прекрасной погоде. Огромная толпа народа ожидала императора у городских ворот и у Печерского монастыря. Она сопровождала его до кафедрального собора, откуда, после молитвы по этому случаю, Его Величество посетил старого и достойного фельдмаршала Сакена и направился в приготовленный для него дом. На следующий день был смотр многих резервных батальонов. Вечером император оказал честь киевской знати и городскому начальству, посетив большой бал, устроенный в просторном месте нижнего города. Затем он посетил много публичных заведений и, еще раз помолившись в монастыре, Его Величество направился в Кодуи. Здесь он остановился в красивом замке очень богатого дворянина, где провел три дня с тем, чтобы подробно осмотреть 2-й армейский корпус, который только вернулся с войны по ту сторону Дуная. Он очень сильно пострадал от эпидемии чумы, от сражений и неблагоприятного климата. Император пожелал осмотреть его в том состоянии, в котором он закончил две утомительные кампании, и отсрочил его пополнение, которое было полностью готово, на время после смотра. Мы были удивлены воинственным видом и должной выправкой этих сильно пострадавших войск. Состояние артиллерии можно было даже назвать блестящим, 2-я гусарская дивизия была достаточно хороша, пехота была образцовой, но все эти войска сократились до одной шестой части. Кавалерийские полки насчитывали не более 200 человек, некоторые пехотные полки — и того меньше. Император поблагодарил генералов, офицеров и солдат за их славную и геройскую службу. Император приказал раздать деньги и награды, поговорил с солдатами, которые были признаны наиболее отличившимися, побывал в госпитале и оставил всех в полном восторге от своих государевых милостей. После этого мы продолжили свой путь в Варшаву.