Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1826-1837

Между тем, персидская кампания продолжилась. Практически отрезанные в монастыре Эчмиадзин силами втрое превосходящей неприятельской кавалерией, войска под командованием моего брата, восстановив силы и припасы, решились дать сражение. Казаки были испуганы превосходством персов, которые их постоянно преследовали. Противник имел превосходство, как в численности, так и в качестве лошадей и снаряжения. Брат придумал поддержать казаков пешими егерями, которые должны были повторить их маневры и направиться прямо на противника. Встав во главе казаков, брат лично подал сигнал к атаке и стремительно обрушился на основные силы персидской кавалерии. Первой же атакой персы были смяты и обратились в бегство. Неприятельский командир был взят в плен, много прекрасных кавалеристов было повержено, остальным же удалось спастись только стремительным бегством. Этот блестящий успех в начале кампании вернул казакам их отвагу, позволил моему брату восстановить свои коммуникации и даже приблизиться к Эриваньской крепости, которая считалась неприступной, и которую охранял многочисленный гарнизон. Он организовал блокаду крепости в тот момент, когда генерал Паскевич со своей небольшой армией вышел из Грузии и уже нагнал страху на персов, которые столь опрометчиво бросили перчатку России. Большие трудности, которые противостояли на этих землях нормальному снабжению и регулярным перевозкам, сильно препятствовали первым действиям Паскевича. Будучи столь же осторожен, сколь и храбр, он ничего не желал предоставить случаю, и не хотел наносить удар, не имея уверенности, что сможет развить успех.

Персы воспользовались зимним временем для того, чтобы усилить свои оборонительные возможности, и призвать на помощь курдов, дикую народность, известную своим мужеством, которые продавали свои услуги то персам, то туркам. Они посеяли смуту в горах Кавказа, которые омывает Каспийское море. Там жили мужественные лезгины, которые не осмелились подняться против нас, но это население всегда было готово к грабежам и к борьбе против русских, которые на протяжении 40 лет подавляли и наказывали их бунты на плодородных землях Грузии.

Аббас-Мирза, которому его отец шах доверил руководство этой войной, сделал все для того, чтобы победить нас с выгодой для себя. Но вместо того, чтобы нападать, он, после сражения под Елизаветполем, был вынужден заботиться об обороне. Эривань и другие крепости, как Сардарабад, затрачивали огромные усилия для обороны. Армянское население, которое, как было известно Аббасу-Мирзе, желало быть частью России, уводилось вглубь Персии, их жилища были разрушены, а урожаи разграблены или сожжены. Регулярные полки, сформированные в последние годы с помощью английских офицеров, получили подкрепление, артиллерия увеличилась, ничто не было упущено для того, чтобы придать этой войне необходимую энергию. Ведь ее результатом должно было стать завоевание у Грузии Имеретин и Мингрелии и полное изгнание русских из Закавказья.

Несмотря на свою гнусную скупость, шах не берег ничего, чем бы он мог усилить армию, он опустошил свои хранилища, его резиденция превратилась в мастерскую по производству пушек, ружей, военного снаряжения и обмундирования. Казалось, вся нация стремилась помочь его завоевательным планам, народ стал вооружаться, шахские вельможи уже оспаривали друг у друга трофеи, которые им должна была дать победа.

Россия, со своей стороны, приготовила для сражений армию общей численностью свыше 30 тысяч человек, которая должна была охранять наши земли, защищать их со всех сторон от враждебных и воинственных племен, которые нас окружали. Для сообщения с остальной Россией наша армия располагала только узкой и извилистой тропинкой, идущей через пропасти и снега, а также мимо всех разбойников кавказских гор. Конечно, персы могли лелеять некоторые надежды на победу, если бы еще свежие сохранившиеся в их памяти примеры не подтверждали, что горстка русских солдат весьма часто разрушала все препятствия и побеждала превосходящего по численности противника.

Обе армии были разделены стремительным как всегда в начале лета течением реки Аракс. Персидский авангард расположился в районе крепости Сардарабад и предпринимал попытки форсировать реку для того, чтобы снять осаду с важной для них Эриваньской крепости. Как только мой брат получил соответствующие инструкции, он во главе 2 пехотных батальонов и тысячи казаков направился навстречу противнику. Персидская кавалерия силой до 4 тысяч всадников уже пересекла Аракс, но, увидев, что ее маневр раскрыт, вернулась на другой берег и заняла позицию там, где небольшая речка Санги впадает в Араке. Было почти невозможно пытаться пересечь Аракс под огнем превосходящего по численности неприятеля. Оставив часть пехоты перед персидскими позициями, мой брат двинулся вверх по реке Аракс и, находясь вне пределов досягаемости неприятельского огня, с риском утонуть, переправил часть своих людей на другой берег. Казаки быстро осуществили этот смелый переход, и построились на фланге неприятеля, который был защищен еще небольшой речкой Санги. Оставшаяся на другом берегу пехота подошла к реке Аракс и начала стрельбу в тот момент, когда мой брат с войсками частично вброд, частично вплавь переправился через речку Санги и атаковал персидскую конницу. Не ожидавший столь отважного нападения противник оказал лишь слабое сопротивление, и начал в беспорядке отходить к Сардарабаду, бросив свои обозы, палатки, около 100 убитых и раненных всадников, знамена и несколько сот армянских семей, угнанных персами из деревень приграничных районов.

Эта блестящая победа вырвала из вражеских рядов одно из варварских племен, которое на следующий день под руководством своего султана Аслана присоединилось к нам и принесло присягу на верность российскому императору. Отряд моего брата, который блокировал Эривань и занимал Эчмиадзинский монастырь, где был оставлен гарнизон, находился на правом фланге нашей операционной линии, опиравшейся, также на гору Арарат. У подножия этой горы возвышался Эчмиадзинский храм, одна из первых святынь христианской религии. Наш левый фланг (опиравшийся на небольшую крепость Шушу, которая во время прошлогоднего неожиданного рейда Аббас-Мирзы чудесным образом сопротивлялась ему) состоял из отрядов под командованием князя Мадатова и генерала Панкратьева. Оба начали кампанию с того, что полностью очистили наши границы от вражеских частей, которые занимались разбоем и грабежом. Многие семьи из вюртембергской колонии, которые уже более десяти лет обосновались на этих азиатских землях с мягким климатом, оказались жертвами начавшейся войны. Часть из них увели вглубь персидской территории, и освобождены они были только после окончания войны, другая их часть была освобождена генералом Панкратьевым.