Николай Хохлов - Патрис Лумумба

Национальное движение Конго, АБАКО, Партия африканской солидарности и большинство других альянсов и объединений выступили с резкой критикой нового бельгийского курса, видя в нем уловку и стремление колонизаторов уйти от ответа на основной вопрос — о сроках и условиях предоставления Конго суверенитета. Осень и конец 1959 года прошли в колонии под знаком все усиливающегося политического кризиса. Не прекращались выступления африканцев в Стэнливиле и Матади. Крестьяне объявляли бойкот и не выходили на работу: урожай на плантациях стоял неубранным. Остановились маслобойные фабрики. По всей стране прокатилась забастовка транспортно-речной компании ОТРАКО. Губернаторство предложило провести политические консультации с руководителями конголезских партий. Последние выдвинули условие: они не возражают против обмена мнениями с колониальной администрацией, но только если все политические заключенные будут освобождены. «Шахматная игра, где фигуры черных не уступают фигурам белых» — так охарактеризовал положение в Конго известный политический комментатор из журнала «Пуркуа па?» Пьер Дэвистер.

Но «фигуры черных» брали инициативу и одерживали успех даже... пассивностью. В декабре 1959 года губернаторство с одобрения Брюсселя решило провести «пробные выборы», правда, неизвестно во что. Предлагалось создание советов, состоящих из представителей администрации, вождей племен и населения. Функции задуманных органов были неясны. Ведущие партии бойкотировали выборы.

В отсутствие Патриса Лумумбы руководство Национального движения Конго занимало непоследовательную позицию: НДК призвало своих членов принять участие в голосовании. Выборы показали полное банкротство замыслов колонизаторов. В Леопольдвиле голосовало немногим более 30 процентов избирателей. Проколониальная группировка — Партия национального прогресса — потерпела поражение. В Стэнливиле внушительное число голосов получила партия Лумумбы. В Катанге на первое место вышла партия Моиза Чомбе. Формировать советы при таком разнобое было рискованно.

Вальтер Гансхоф Ван дер Мерш, учитывая мнение ведущих лидеров конголезского национального движения, предложил провести в Брюсселе Конференцию круглого стола. В Бельгии одобрили эту идею. Последовало указание: освободить всех лидеров политических партий перед самым открытием конференции — проведение ее было назначено на январь — февраль 1960 года. В январе начальник жадовильской тюрьмы сам вошел в камеру заключённого Лумумбы и сообщил о декрете. Лумумбу поджидала автомашина, которая доставила его в аэропорт. С машины — на самолет, взявший курс на Леопольдвиль. Невообразимая спешка! Не с кем поговорить, обменяться мнениями, проинформироваться. И какое превосходное обслуживание! Какая деликатность сопровождавших его бельгийцев, одетых в гражданскую форму! Они спросили его, где он может приодеться, а когда приземлились в Нджилли, то сразу же повезли его в африканский квартал. И все на скорую руку: Лумумбу ожидает сам Вальтер Гансхоф Ван дер Мерш, с которым они много раз встречались и до этого.

Машина подкатила к генерал-губернаторству: оно находилось в новом шикарном здании на берегу Конго. Стоявший в воротах бельгийский офицер отдал честь. На широкой лестнице Лумумбу встретил один из секретарей генерал-губернатора. Вот и второй этаж. В приемной из-за стола привстала секретарша и мило улыбнулась. Словно все были несказанно рады его освобождению! И это беспрерывное повторение: «Пройдите, пройдите, пожалуйста». Генерал-губернатор стоял посередине кабинета: он улыбался.

— Очень рад, мой дорогой Лумумба! — начал он.— А что я вам говорил? Бельгия в высшей степени демократическая страна. И ваше появление здесь — лучшее тому доказательство. У нас есть и прогрессивные деятели, и консерваторы. Уверяю вас, они появятся и у вас по мере развития просвещения и образованности. Впрочем, оставим в покое политику и все наши прошлые недоразумения. Вы знаете, что летите в Брюссель? Желанная мной и вами конференция открылась... то есть открывается.

— Впервые слышу об этом...

— Ваше присутствие там необходимо, господин Лумумба. Вы это отлично понимаете. Ваш ум, ваш опыт, ваше мнение, как я надеюсь, будут способствовать успешному исходу конференции. В ней примет участие и король.

— Но я там буру присутствовать не как частное лицо, а как один из руководителей известного вам движения в Конго. Не так ли? Я нуждаюсь в консультациях с моими коллегами. Мне нужны советники. Прошло немало времени, и я даже не знаю, остался ли я президентом партии...

— Смею вас уверить: остались, остались! Понимаю и ценю вашу иронию, господин Лумумба. На сборы остается совсем мало времени. Побудьте с семьей, отдохните. Если нужна какая помощь, я к вашим услугам.

— У меня к вам единственная просьба, ваше превосходительство: в состав делегации от нашей партии должен входить Финант из Стэнливиля. Надо, чтобы он прибыл вовремя.

— Никакой проблемы нет. Ваше пожелание будет исполнено. На всякий случай оставьте ваш столичный адрес. Вас отвезут. Сейчас я распоряжусь...

Суматоха продолжалась и в Брюсселе: словно кто-то незримо стоял за конголезскими событиями и без устали подгонял их, чтобы поскорее разделаться с неприятным и надоевшим всем вопросом. Есть государственные деятели, обязанные позаботиться о благополучии своих подданных, выполняющих возложенную на них миссию по подготовке конголезцев к самостоятельному существованию. Кажется, теперь всерьез взялись за Конго: подготовкой конференции занимались кабинет министров, королевский двор, все политические партии. Бельгийская печать словно забыла, что в громадном мире, кроме крошечной Бельгии с ее запутанными африканскими делами, есть и другие проблемы. Газеты и журналы обсуждали конголезский вопрос, печатали статьи бельгийских и конголезских авторов, интервью с прибывшими из Конго.

Брюссель переживал нашествие африканцев. Они заполняли гостиницы, устраивали пресс-конференции, проводили встречи, знакомились и обсуждали план общих действий. Между ними сновали бельгийцы: они выясняли позиции делегатов, консультировались с лидерами политических партий, узнавали мнение вождей. А потом сравнивали точки зрения, согласовывали и докладывали организаторам конференции о расстановке сил. Однако докладная записка, составленная сегодня, после только что состоявшихся многочисленных бесед с конголезцами всех рангов, назавтра уже не отражала существующей ситуации, меняющейся как никогда быстро и не поддающейся точной оценке.

Бельгийцы исходили из того, что многие политические партии в Конго значительно ослаблены репрессиями. Им казалось, что в колонии дело еще не дошло до создания общенациональной партии с четко выработанной программой. Зато со всей силой проявились региональные образования, охватывающие определенный этнический район или часть провинции. Ни одна из существующих партий Конго не была в состоянии выступать от имени всей страны, опираясь на большинство народа. Касавубу с его АБАКО имеет сильные позиции в Нижнем Конго, но и он все чаще и чаще прибегает к тактике компромисса с другими партиями. На почве федерализма АБАКО во время прошлогодних выборов кооперировалось с Партией африканской солидарности, Партией народа, с калонжистским крылом Национального движения Конго. Моиз Чомбе в своих заявлениях от имени КОНАКАТа приветствовал и поддерживал АБАКО, хотя позиция ведущей партии Катанги на данной стадии развития конголезского кризиса не имела серьезного практического значения.