Иэн Нейтан - Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить [litres]

«Некоторые жанры всегда были в опале у Академии, – говорит Каминс. – Одним из них было фэнтези. Другим – комедия. Помню, какая поднялась шумиха, когда Питера О’Тула номинировали за «Мой лучший год». Комедийные роли не получали номинаций».

Президент по театральному маркетингу Рассел Шварц знал, что нужно пустить на решение этой проблемы часть выручки. Если на оскаровские кампании первых двух фильмов они потратили от пяти до десяти миллионов долларов, то теперь бюджет кампании превысил десять миллионов. В сравнении с излишествами сезона наград эта сумма оставалась достаточно скромной, но прежде «New Line» не проводила столь агрессивные кампании. Не считая Толкина, в прошлом студия продвигала гораздо менее громкие фильмы, производимые подразделением «Fine Line». Держа это в уме, Шварц нанял команду проверенных публицистов, которые знали, как заинтриговать Академию. Многим академикам было уже за семьдесят, поэтому, по словам Шварца, они «понятия не имели, что такое фэнтези и почему им стоит за него голосовать». Публицистам следовало обратиться прямо к этой группе и убедить их, что фильм продолжает традицию эпопей.

Оскаровские кампании во всем напоминают политические. Есть 6000 голосов и четкие правила (подарки считаются взяткой). «Нужно было обращаться к разным группам избирателей», – пояснила Кунелиас. Было принято исходившее от Джексона решение пойти ва-банк и охватить как можно больше категорий. И дело было не только в том, что фильм заслуживал признания во всех этих категориях: такая кампания должна была показать Академии целостность картины, которая добилась успехов по всем фронтам.

Стены штаб-квартиры «New Line» на Робертсон-авеню завесили сотнями кадров из «Возвращения короля». Часами обсуждались варианты оскаровской рекламы (которая размещалась в отраслевых журналах и интернете). Рекламные объявления из серии «Знаете ли вы?» сопровождались цифрами и фактами: называлось количество съемочных дней, количество использованных материалов, численность массовки – все это напоминало о том, сколько труда было вложено в трилогию. Размах итоговых фильмов не должен был вызывать сомнений.

Двадцать шестого января 2004 года Пирсон объявил номинантов. На этот раз компанию ему составила Сигурни Уивер. Несмотря на ликование по поводу одиннадцати номинаций, включая номинации в категориях «Лучший режиссер» и «Лучший фильм», их не мог не встревожить тот факт, что не была отмечена игра ни одного из актеров. «Это было странно… – сказал Шварц. – В фильме все были великолепны».

Может, академиков ослепила зрелищность? Может, их оттолкнули мохнатые ноги и заостренные уши? Джексон считает, что дело было в характере фильма, в котором не хотелось выделять из актерского ансамбля лишь кого-то одного. «Актеров было много, и они так прекрасно играли вместе, что никто не затмил собой остальных…» Актеры уравновешивали друг друга. Эта теория получила подтверждение, когда фильм удостоился награды за лучший актерский состав от Гильдии киноактеров США, где правом голоса обладают по большей части те же люди.

Возможно, «New Line» слишком широко расставила сети. Безусловно, можно было сосредоточиться на Шоне Эстине как лучшем актере второго плана. Изящно развернув повествование под новым углом, третий фильм стал в той же степени историей Сэма, в какой первый был историей Фродо, а второй – историей Голлума. Даже от природы тревожный Эстин чувствовал, что в этот раз у него все получилось.

Подготовка к премьере последнего фильма стала сложным временем для актера. Он понимал, что в «Возвращении короля» выложился на полную, и это подтвердилось, когда он расплакался, смотря черновой монтаж во время работы над озвучкой в Лондоне, а затем и вовсе разрыдался на плече у Филиппы Бойенс.

«Знаешь что? – сказал он своему агенту, испытывая судьбу. – Думаю, я могу получить номинацию». Эстин вырос в Голливуде, а потому «Оскар» значил для него несколько больше, чем для всех остальных. В его жилах текла оскароносная кровь: в 1963 году его мать, Патти Дьюк, получила премию за лучшую роль второго плана в фильме «Сотворившая чудо».

Однако его уверенность пошатнулась, когда он увидел окончательный монтаж, где многие милые его сердцу сцены – такие, как марш с орками по Горгороту, который в итоге вернули в расширенную версию, – оказались вырезаны ради сокращения хронометража. Как ни странно, он не мог сформировать своего отношения к финальному фильму. Он сказал Вуду, что окончательный монтаж разбил ему сердце.

«Я утратил с ним связь, – признал он. – Мне словно в душу плюнули».

Даже когда появились первые рецензии, в которых его игру хвалили особенно («Эстин подарил фильму душу», – провозгласил Питер Трэверс из «Rolling Stone»), он не мог отделаться от ощущения тоски. В интервью журналу «Time» он не сумел скрыть разочарования, сказав, что «на экране осталось лишь двадцать процентов его игры». Он сказал это не подумав, хотя на самом деле не это имел в виду, и тотчас пожалел о своих словах. Через несколько дней Уолш прислала ему письмо, в котором написала, как это задело Джексона. Но Эстину все равно пришлось посмотреть фильм в третий раз, чтобы смириться с результатом.

Возможно, этот пессимизм снизил его шансы на номинацию.

Когда Голливудская ассоциация иностранной прессы, в которую входят журналисты, голосующие за «Золотые глобусы», оставила игру Эстина без внимания, он отметил, что «разговоры об «Оскаре» стихли». Считается, что «Золотой глобус» существенно влияет на голосование академиков. Эстин даже не поставил будильник, чтобы в прямом эфире посмотреть объявление номинантов на «Оскар», предоставив публицистам «New Line» поражаться за него.

Эстин может успокаивать себя тем, что прекрасные роли, отмеченные Академией в тот год, в основном оказались забыты. Хорошо ли вы помните Джимона Хонсу в картине «В Америке»? Бенисио дель Торо в «21 грамме»? Кэна Ватанабэ в «Последнем самурае» (эпопее, частично снятой в Новой Зеландии)? Алека Болдуина в «Тормозе»? Или даже победителя, Тима Роббинса, в «Таинственной реке»? Но скромный Сэмуайз Эстина, терзаемый Фродо Вуда, мудрый Гэндальф Маккеллена и деятельный Арагорн Мортенсена прочно засели в коллективную память, как и другие прекрасные образы, созданные остальными актерами фильма.

Актерское сообщество часто проявляет наибольший консерватизм. «New Line» пыталась добиться признания заслуг Энди Серкиса, который перевернул кинематограф, создав образ Голлума. После премьеры «Двух крепостей» он встретился с представителями Гильдии киноактеров, чтобы ответить на многочисленные вопросы и унять опасения, что новая технология вскоре оставит актеров без работы. Он подчеркнул, что ему пришлось играть больше, чем любому из его коллег, а потому технологию захвата движения следовало считать «цифровым гримом».