Мик Уолл - AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

Mick Wall

AC/DC: HELL AIN’T A BAD PLACE TO BE

Copyright © Mick Wall 2012 First published by Orion Books, London

© Кушнер К., перевод на русский язык, 2018

© ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Больница Королевы Елизаветы, Южная Австралия, февраль 1974 года. Утро после долгой ночи. Когда Бон проснулся, сразу стало понятно, что это не обычное злосчастное воскресное утро. Похмелье было, но не столь привычное. Были боль по всему телу и шишка на голове. Бон любит напиваться и дебоширить, казалось бы, чего еще можно ожидать?

Но на этот раз все было по-другому. Его взгляд не фокусировался. Он был не в состоянии пошевелиться. Дышать ртом было невозможно. Он приходил в сознание и снова терял его, пока, наконец, не узнал нависавших над ним людей. «Вы попали в аварию, – говорил чей-то голос. – Вы очень серьезно пострадали». Если перевести на обычный язык, от врача звучало что-то вроде: «Ты в дерьме, чувак. Похоже, ты покойник».

Бон опять отключился. И правда, покойник…

Позже, на следующий день, он увидел, как Ирен говорила с Вин-сом и плакала… Выбиты зубы, разбита челюсть, сломаны нога, рука, нос… все сломано. Почему она просто не зайдет и не скажет об этом?

Разбитые мечты – вот в чем была истинная причина боли. Двадцать восемь лет, женат, уже везде побывал. У него мог бы быть шанс. Он это знал, да все это знали. Никто не собирался говорить об этом вслух, но все можно было увидеть по их глазам, по тому, как они пытались на него не смотреть, но не могли.

Что же осталось? Поп-звезда – уже проходили. Рок-звезда – тоже проходили, но не справились. Тюрьма – ха-ха-ха. Женщины? Недостатка в их внимании он никогда не испытывал. Не обязательно было становиться королем вечеринок, чтобы найти женщину. Деньги – и зачем они нужны? Они заберут все, что когда-либо было. Они даже не позволят отдать хоть что-то добровольно. Ничего не оставят, только чтобы потом смотреть, как человек удивлен и подавлен.

Ирен нависла над больничной койкой: «Не умирай, Бон! Не умирай…»

Потом он услышал Винса: «Давай, чувак, ты сможешь…»

Скрип машины… Бог посмотрел на него и сказал: «Пора, Бон».

Ну и что? «Я был мертв уже до того, как они привезли меня сюда», – попытался успокоить себя Бон.

Бог с грустью покачал головой. Бон посмотрел на него, как будто собирался согласиться, но потом передумал. Первый раз в жизни ему стало страшно. Хотя нет, не страшно. Страх для слабаков. Скорее, он был обеспокоен ситуацией и четко видел свою ошибку. Ему было стыдно перед Ирен, Винсом и своими бедными родителями.

Бон сказал Богу: «Я не боюсь умереть. Ты это знаешь. Я всего лишь беспокоюсь о… ну, ты понимаешь».

«Я знаю», – ответил Бог, оставаясь невозмутимым.

«Вот что я тебе скажу. Дай мне еще пять лет, и я все исправлю. Идет, Бог?»

Бог, который все это уже не раз слышал, никак не отреагировал.

«Послушай ты, старый дурень, пять лет – это все, чего я прошу. Это же ерунда для тебя, черт возьми!»

Бог задумался. Действительно, он ведь может делать все, что ему вздумается.

«Пять лет, чтобы привести дела в порядок, потом можешь меня забирать, идет?»

Молчание.

«Пять лет, тварь! Чтобы на этот раз сделать все правильно, научиться держать рот на замке и вести себя по-другому в моменты, когда обстановка накаляется. Пять лет – это все, чего я прошу. Потом делай со мной что хочешь. Что скажешь, чувак?»

Честь. Лояльность.

Жесткость.

И способность схватывать все на лету, не следуя ничьим правилам, кроме собственных.

«Мы будем великими, старик. Чертовски великими…» Вот что сказали бы братья Янг любому в Сиднее, кто сунул бы свой нос в их дела. Однако таких смельчаков не было.

Кем они себя возомнили? Парочка бесстыдников, хулиганов с улицы. Милашка Малькольм со своими длинными волосами и Ангус, его маленький лысый брат. Никто из них не был выше пяти футов. Но агрессивные маленькие мальчишки могли заткнуть любого, на кого только упадет их взгляд.

Они даже не были похожи на австралийцев, даже не звучали по-австралийски. Скорее, они выглядели и звучали как «деревенщины с дороги». Собственно, так оно и было.

Шотландия – земля, где никогда не было солнца, где ветер и дождь хлестали густым черным туманом по глазам. Братья Янг родились в Кранхилле, самом маленьком районе восточного Глазго, особенно крошечным он казался в сравнении с округами Истерхаус, Поллок, Каслмилк и Драмчапл, где вместо лачуг военного времени местные власти построили высотки из черного кирпича.

Малькольм и Ангус были драчунами и целыми днями пропадали около водонапорной башни Кранхилла вместе с другими бродягами. Они были протестантами, платили взносы в Союз, но также являлись и частью большого клана, презирая при этом всех, кто к нему не принадлежал. Некоторые говорили, что братья Янг такие низкорослые из-за наличия свинца в водопроводе. Другие – что из-за жестокости. А они просто не хотели взрослеть и быть частью другого мира. Братья были счастливы здесь и сейчас, около этих канав и стоков.

Уроженец Глазго, владелец звукозаписывающей компании, которая помогла вывести AC/DC из стагнации в 90-е, музыкант Дерек Шульман позже рассказывал: «Клан всегда был сам по себе. Несмотря на весь успех, они никогда не переставали смотреть на окружающих, как на врагов. Думаю, дело было в семье, в крови. Ты либо на сто процентов принадлежал этому закрытому кругу, либо не относился к нему вовсе».

Кранхилл, расположенный на трассе M8 к восточному Глазго, по сей день остается столь же мрачным местом, на горизонте которого возвышаются три блока башен.

Население города – менее пяти тысяч человек. Это место, где царят бедность, массовая безработица и уныние.

Кранхилл не имеет никакого отношения к мечтам поствоенных лет, когда были построены новые улицы города, названные в честь маяков Гантрок и Белрок. Но есть одна особенная улица, которая носит название Лонгстоун в честь английского маяка, где, по словам местных, Янги и жили 50 лет назад. Один из горожан, Малькольм Робертсон, говорит, что их дом все еще существует, так как все здания на этой улице сохранились после войны, однако никто не знает его точного номера и других координат.

Кранхилл, где есть и коттеджи, и традиционные каменные муниципальные дома, находится более чем в трех милях от ближайшего торгового центра. Палисадники завалены мусором, и, несмотря на то, что район окружен полосой зелени, это лишь придает ему дух изолированности. По словам Билли Слита, еще одного бывшего жителя Глазго, в данный момент ситуация куда лучше, чем во времена, когда Янги росли здесь: «Сейчас люди приезжают в Кранхилл и думают, что это достаточно мрачное место. Но вам нужно посмотреть на то, как все здесь выглядело в пятидесятых или шестидесятых. Смог с фабрик и верфей, дым от угольных пожаров и сигарет, тяжелый воздух. Это влияло на все. Стены были черными от копоти. Можно сказать, что это был ад».