Стив Малинс - Depeche Mode [litres]

Эти сессии, которые переросли в конце концов в создание альбома Ultra , начались с Исткоте, в дешёвой крошечной студии прямо через канал от Mute. «Поскольку в то время произошло столько перемен, мы не ставили себе каких-то серьёзных целей, – говорит Гор. – В студию мы пришли с таким спокойным настроением: ну давайте соберёмся снова вместе, посмотрим, как мы ладим, посмотрим, как будет работаться в студии без Алана». «Внезапно они стали вспоминать, что делал Алан Уайлдер», – разоблачает их Миллер, криво улыбаясь. Пустота, которую оставил покинувший группу, на практическом повседневном уровне работы заполнялась новым продюсером и его студийной командой, состоявшей из Кью (в качестве инженера), Керри Хопвуда (программирование) и Дэйва Клейтона (клавишные). «Я не супертехничный», – признаётся Сайменон, который сам себя музыкантом не считает. «Я понимаю, что делаю компьютеры и в основном работаю с людьми, которым нравится читать инструкции и просиживать перед экраном компьютера часами. Я предлагаю что-то – они ищут звук. Вот так я всегда создавал музыку. У меня есть коробка с записями или звуками на CD, к которой я постоянно обращаюсь за вдохновением, пока не вырисуется направление, на котором мы все сфокусируемся». Флетчер: «Думаю, идеи вообще не изменились… мы просто заменила Алана командой из других людей». Гор также пренебрежительно относится к вкладу Уайлдера, уверяя, что нынешний состав группы гораздо предпочтительнее: «Дэйв Клейтон, музыкант, с которым мы сейчас работаем, в определённом плане играет роль Алана, но им управлять гораздо легче. Алану если в музыке что-то не нравилось, он обязательно начинал играть нарочито плохо, а если мы говорим Дэйву “не мог бы ты для нас постараться вот так сделать”, он старается и старается изо всех сил, лишь бы нас устроило. То есть мне действительно очень нравится весь этот состав».

В первые полтора месяца в Исткоте они работали над тремя песнями – «Useless», «Sister Of Night» и «Insight», причём создавали аккомпанемент без записанного вокала практически всегда отсутствующего Гаана. Гор почти не давал Сайменону никаких установок, кроме того, что он хотел бы, чтобы песни были ориентированы на бит. Так он даровал молодому продюсеру свободу экспериментировать с любимой группой. «Странный это был опыт, – признаётся он, – но в то же время успокаивающий, поскольку я знал их историю и политику и чувствовал себя совершенно комфортно. Я просто знал, что всё получится, просто должно было на самом деле».

Сайменон, человек очень скромный, пронянчился с ними все эти недели, с подходом вдумчивым, но лёгким. Иногда заскакивал Дениэл Миллер – поглядеть, как дело идёт, но главной переменой было то, что Мартин Гор теперь постоянно присутствовал в студии, хотя его новообретённое чувство ответственности не распространилось на потение за раскалённым синтезатором. «Я почти не видел в студии Дэйва Гаана, Флетч заходил, а вот мы с Мартином проводили там много часов», – подтверждает Сайменон.

«Были, конечно, забавные моменты, но в общем это была дико, сука, тяжёлая работа. Мы с Мартином кучу времени чесали бороды, потом говорили Дэйву Клейтону, что играть, и это всё так непохоже на то, как Мартин работал с кем-нибудь вроде Алана, который часами тихо работал над звуком клавишных». Однако мягкому, познавательному подходу Сайменона иногда не удавалось вытащить из его молчаливого студийного соратника мнения о музыкальном направлении: «Мартин обсуждает музыку очень редко, – говорит он, вторя комментариям Уайлдера. – Я, бывало, пытался вывести его на разговоры об этом, но обычно, если всё правильно, он ничего не говорит, если нет – то предлагает другую идею. Я всё пытался какой-то отзыв от него получить, но поскольку сессии были такими открытыми, то на самом деле не намечалось никакого конкретного направления, до тех пор пока всё в конце не сложилось».

Про новое студийное партнёрство, которое оказалось шагом в сторону от метода Флада, у Гаана есть несколько оговорок: «Мартину очень нравится работать с Тимом, потому что Тим работает примерно в той же манере, что и Мартин, так что они поладили очень хорошо. Мне кажется, Флад просто был чуть более экспериментатором, и я тут ничего плохого про Тима не хочу сказать, но Флад в музыке стремился попробовать как можно больше всего разного и копнуть глубже, чем просто давать один формат или просто программировать всё, каждую песню».

Результат этого начального периода Гора ободрил настолько, что он написал ещё три песни, включая неприукрашенную «Barrel Of A Gun». Сайменон: «В конце первого периода я предложил Мартину: “Забудь ты эти сраные смены аккордов, просто сделай беспощадный грув”, и он принёс “Barrel Of A Gun”. Там, конечно, есть одна смена аккордов!» К концу второй исткотовской фазы для записи вокала готовы были шесть треков. После пары телефонных разговоров с Дэйвом Гааном решили, что Depeche Mode переместятся в Нью-Йорк, чтобы пойти навстречу певцу, которому до смерти надоело летать в Англию. Сайме-нон вспоминает, что группа по прибытии в Америку излучала оптимизм: «Казалось, что это очень позитивная штука – то, что мы приехали в страну Дэйва и альбом на второй стадии подготовки». Сначала Дэйв наврал им, что он чист, и группа в Нью-Йорке постаралась повеселиться – клубились почти все ночи, конкретно в хаус-клубе The Tunnel, где за пультом диджея стоял Джуниор Васкес. Однако в течение двух недель приехавшие музыканты и продюсер проводили кризисные конференции на задних сидениях такси по дороге в студию Electric Lady – об ухудшающемся состоянии здоровья Дэйва. Дело не в том, что фронтмен не показывался в студии или не старался, но он просто не мог ничего сделать нормально – его голос «сыпался», а на работе он концентрировался с большим трудом. Гаан объясняет: «Когда мы начали этот альбом, я 90 процентов времени был под кайфом, остальное время <���по слухам последние две недели в студии Electric Lady> в ломке, потому что бросил резко. Стало совершенно ясно, что я не в состоянии простоять у микрофонной стойки больше часа без желания упасть на пол и умереть».

Потратив десять дней на запись вокала песни «Sister Of Night», Сайменон признался, что «мы просто не знали, что дальше делать. Все очень расстроились и вообще откровенно говорили: а стоит ли вообще продолжать, какой в этом смысл? На определённом этапе они вообще хотели закрыть всё это дело». Гаан: «Они нервничали, боялись. Я же был хронически срывающийся. Я разрушал всё – и свою жизнь, и их». Гор примерно год спустя или около того признал: «Во время записи этого альбома я прям чётко чувствовал, что он его не закончит. Я стал думать о том, чтобы доделать его как сольный артист, кем мне быть на самом деле совсем не хотелось».