Эверетт Тру - Nirvana: Правдивая история [litres]

– Если все время употреблять тяжелые наркотики, в итоге придется это делать довольно часто, – поясняет Кали. – Под «часто» я имею в виду раз в месяц. И я не только про Курта, могу насчитать человек восемь-девять, которым мне приходилось это проделывать. Раз уж я «опытный санитар», то всегда сравниваю это с тем, что человек обретает сверхъестественную силу, если на него летит автомобиль. Адреналин зашкаливает, бояться нет времени. В голове мелькают образы. Образ твоего друга, который лежит в одних трусах с иглой в руке и открытыми закатившимися глазами и не дышит, словно вспышка запечатлен в душе. В тот же вечер Курт играл концерт перед множеством людей, и это была отличная работа, но я все время думал: «Он был мертв четыре часа назад, и никто из этих людей ничего об этом не знает». Это было ужасно. Думаю, он и сам испугался.

Через пару недель после Нового музыкального семинара «Nirvana» сыграла еще один закрытый концерт. На сей раз это было благотворительное мероприятие в поддержку Фонда расследования убийства Мии Запаты, в Кинг-театре, в Сиэтле, 6 августа. Также играли Тэд и бывшая группа Патти Шемель, «Kill Sybil». Запата была популярной местной певицей с потрясающе эмоциональным голосом, которая возглавляла местную панк-группу «The Gits» и была найдена изнасилованной и задушенной в центре Сиэтла ранним утром 7 июля.

– «Nirvana» стала хедлайнером в последний момент, – вспоминает Джиллиан Дж. Гаар. – И поэтому никто не был уверен в том, что они и впрямь будут выступать. Они начали с «Seasons In The Sun». Голос Курта звучал скрипуче и жестко, так и прошла вся песня. Было круто.

За сценой состоялась крупная потасовка между Кортни и женой Тэда, Барбарой Беймер – по сплетням, размерами она не уступала самому Тэду Дойлу.

– С ней Кортни точно не стоило связываться, – комментирует Пейдж Хэмилтон. – Она разбила ее по всем статьям.

– Можно с уверенностью сказать, что большинство тех, кто долго жил в Сиэтле, не любили Кортни, – мудро вещает Кали.

Я: Кали, по-моему, это и так не тайна.

– Эго Кортни не терпит побоев, – предполагает он. – Думаю, Курт очень рассердился на Тэда из-за этого. Как муж, который защищает свою побитую жену.

Я: По крайней мере, он говорил мне, что Тэда приглашали играть в турне «In Utero», но после этого инцидента все было отменено. Помню, как Курт сказал: «Что поделать? Тэд мой друг, но его жена напала на мою. Не игнорировать же это?»

– Это была такая неохотная ярость, типа «от меня ждут, что я вступлюсь за свою жену», так ведь? – спрашивает Кали. – Даже если он знает, что та неправа. Наверное, она сама нарвалась. Когда живешь с человеком, которого ненавидят все твои друзья, это не очень-то приятно. Ты хочешь, чтобы друзья оставались друзьями, но если они охаивают твою жену, то приходится что-то делать. Это стало еще одной причиной его одиночества.

– Второй мой приезд в Сиэтл совпал с днем рождения Фрэнсис [18 августа], – вспоминает Джессика Хоппер. – Мы с Кали [к тому времени они сошлись] слушали «Bad Brains» и кувыркались с Фрэнсис на кушетке, как панк-рокеры. Курт этажом выше разбирался со своими записями. Он прокомментировал: «Хотел бы я так же радоваться музыке». Фрэнсис была почти всецело доверена нашим заботам: мы сделали ей небольшой ирокез с помощью «Кулэйда» и покрасили волосы, но на следующий день нас за это поругали – сказали, что она ребенок, а не собака: «Ребята, ну что вы. Она же ребенок». Хотя мы и так знали, что она ребенок: на ней была крошечная дутая куртка с голубым кружком «Germs» на спине.

Во время приезда я встретила Майкла Азеррада: он приезжал заканчивать книгу [«Come As You Are: История „Nirvana“», вышедшая с одобрения «Gold Mountain» в тщетной попытке прекратить более оскорбительные публикации о группе]. Все считали, что уж со стороны Майкла ничего не грозит, потому что рок-журналистом он был веселым и общительным, просто умником. Он задержался там на день-два с интервью. Над всем витала атмосфера секретности, и мне наказали: «Не заглядывай в бумаги». А меж тем валялись они везде.

– Фрэнсис отметила свой первый день рождения в том доме, – говорит Чарлз Питерсон. – Праздник вышел с размахом. Я отщелкал пару пленок «поляроидов» и в конце дня отдал Курту. Все собрались в пустой гостиной и дарили годовалой малышке подарки. Кто-то подарил большой красный трехколесный велосипед, на сиденье которого был изображен анархический символ. Подарков было вагон и маленькая тележка. Я сидел рядом с Куртом, и надо сказать, что никогда я не видел его таким печальным и озабоченным. А ведь ему полагалось радоваться в первый день рождения его дочери, но, видимо, набор деревянных строительных кубиков его уже доконал. Я вспомнил фотографию, на которой снял его выходящим из музыкального магазина, где он закрывает лицо руками. Точно такой же вид у него был и сейчас: «Господи, что за кошмар?»

– А мне день рождения запомнился по-иному, – комментирует Джессика. – Странно было, что в доме столько народу – как семейный праздник, хотя семьи у них не было. Нильс, его братья, Чарлз, Кали, Патти, человек десять. Фотография за фотографией – Кортни и Фрэнсис смеются и играют, все улыбаются. Курт выглядел каким-то отшельником; эти двое существовали в такой изоляции от остальных, как будто на льдине плыли. Паранойя царила над всем. Они подозревали в чем-то даже самых близких людей; не пригласили никого, кроме своих сотрудников и еще пары человек. Я бы сказала, что Курт был озабочен, и не Фрэнсис и ее днем рождения, а просто тем, что ему пришлось находиться среди людей.

Ненавижу рок-н-ролл.

Да и как же иначе? Посмотрите, что он сделал с «Nirvana». Сначала они радостно разъезжали по миру, пытаясь сделать как можно более коммерческий альбом, чтобы достучаться до как можно большего количества людей. И вот потом они достигли своей цели – и поняли, что пути назад нет, что это их жизнь, хотят они того или нет.

Никто не говорит о том, что у жажды наслаждений есть обратная сторона: ноющие головные боли, простуды, паранойя – и все это будет с тобой многие годы.

В сентябре 1993 года «Heart-Shaped Box» (на обратной стороне вышли «Milk It» и композиция Дэйва Грола «Marigold» [350]) стал первым британским синглом из «In Utero» – в чарты он ворвался на пятом месте. На передней обложке был снимок одной из коробок сердечком из коллекции Кортни, а вокруг лежали цветы на серебряной фольге; сзади помещалась еще одна фотография Чарлза Питерсона: инсталляция Курта из кукол, похожих на зародыши, лепестков и всякого хлама морозно-голубого цвета. В США песня попала на радио и вышла в виде клипа, но не как сингл. Геффен, озабоченный тем, что «In Utero» получился некоммерческим, отказался дать разрешение на выход синглов с альбома, чтобы они не отвлекали внимание от продаж.