Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Молодых каменщиков, плотников, лесорубов райкомы собирали до сентября. Особенно мало было почему-то лесорубов. Может, лесоповал из города куда-то перенесли? Половина из полутора тысяч претендентов не имела рабочих профессий вообще, но все равно надеялась как-то пробиться в отряд.

Срок отъезда отряда откладывали много раз. Кто-то из ребят уже уволился с работы, поверив очередному объявлению даты выезда. Иногородние энтузиасты подрабатывали кто где, а некоторые и ночевали на вокзалах. За это время их можно было обучить любым профессиям три раза, но руководству казалось, что опытных спецов, готовых бросить город ради идеи, найти легче.

В конце августа в штабе отряда, в горкоме, появился Ф. М. Сизов, начальник стройподразделения, в которое наш отряд должен был войти, как «нога в сапог». Увы, то ли нога была великовата, то ли сапог не на ту ногу, только шеф наш забраковал больше половины анкет.

Многие ребята, как и я, не сдались, ходили в приемную комиссию, убеждали. Тщетно. Обнадежил меня лишь один из секретарей горкома, к которому я приходил еще в мае, а комиссар отряда Сева добавил, что начальство скоро отъедет в Лендинский с квартирьерами, а уж он своих ребят не бросит.

Тем временем, райкомам было дано задание найти недостающие кадры за оставшийся месяц, где угодно. Нашли, конечно, но кого? Трудно вспомнить без стона. Здесь оказались и уволенные с работы за пьянство, и принятые в комсомол перед самым отъездом, и даже досрочно освобожденный зэк, пристроенный высокопоставленным папашей на перевоспитание.

К горькому сожалению, выяснилось, что половина из них имела профессии лишь на бумажке, но об этом я и некоторые идеалисты узнали намного позже. А эти друзья быстро нашли друг друга и начали сплачиваться еще в поезде, следующем в Сибирь.

Статуса «Ударный комсомольский стройотряд» не существовало, но опыт работы со студенческими стройотрядами у нашего командира Валентина был солидный. Видимо поэтому на время следования к месту назначения в отряде был объявлен «сухой закон», то есть — быть около пяти дней «ни в одном глазу». Но мыслимое ли это дело для рабочего класса, когда праздник — каждый день, разве ж «он жажду заливает квасом?».

Наш спецпоезд встречали в городах толпы народа с флагами, транспарантами, оркестрами, провожали речами и песнями. Да и мы «не лаптем щи ели»: выступали, заверяли, плясали, пели, ну и, конечно, кое-кто в отдельно взятых вагонах тоже отмечал события, как привык.

Я и некоторые борцы за Новую жизнь тоже нашли друг друга в самом начале пути. Первым, кого я признал, был Митяй, с которым мы пересекались у общих знакомых, года два — три назад.

Вот же где свела судьба нас, в «России», бегущей во глубину Сибири. Стали вспоминать былое и думы. Естественно, решили продолжить в том же духе и что-нибудь предпринять для блага общества и дабы скоротать время в пути со смыслом.

Раз оперотряд в поезде уже начал свою работу, мы будем выпускать «Боевой листок» — решили мы с ним. Руководство дало добро, бумагу, гуашь. Нашли мы не без труда и сочувствующих этой идее. Конечно, мы тоже играли в шахматы, участвовали в каких-то конкурсах, даже КВН проводили в вагоне-ресторане, но и писали ура-тексты и стихи. Словом, освещали события.

И надо же было такому случиться, что, проходя как-то по одному из плацкартных вагонов, я заметил, как члены оперотряда разливали под столом.

— Чой-то вы тут делаете? — удивился было я, но услышал вразумительный встречный вопрос:

— Хочешь выпить?

Обезоруженный таким простодушием, я не нашел слов для ответа и ушел задумавшись глубоко. А как же Закон? Едем строить новую «жисть» и тащим в нее старые замашки. А может быть «Сухой Закон» уже отменили? Надо было узнать новости, встретиться с руководством.

Так я оказался у двери командирского купе, постучал, услышал «да» и вошел. Тут были все, с кем я хотел поделиться своими мыслями, но, кроме бутылки коньяка и стопок на столе, я ничего не увидел. Кто-то из главных предложил мне опрокинуть рюмашку за предстоящий успех предприятия, но я просто остолбенел и, промямлив что-то про стенгазету — первое, что пришло в голову, как робот, шагнул назад, в коридор.

Вспоминается мое первое свиданье еще в 11-м классе с Лерой. И первый поцелуй… И первую пощечину, совсем не обидную, а так, для порядка. Но эта — в поезде, везущем нас в Новую жизнь, била по самолюбию, и, судя по всему, не последний раз. Конечно, мир не рухнул, шар земной никуда не уплыл, зато голова моя немного поправилась, и наивности поубавилось.

Впрочем, хорошего было гораздо больше. Среди идеалистов-утопистов были и грамотные скептики, и залихватские радикалы. Основные ощущения, все же, были оптимистичные.

1-го октября на станции Стоворотино весь отряд (около 500 человек) оставил поезд, ставший нам родным домом с тремя вагон-ресторанами, службы которых прощались с нами, как с родными. Солнце, теплынь — бабье лето. Вещи на площади у станции — острова, а сотни книжных связок, подаренных нам и в Москве, и по пути — айсберги в зеленом океане наших форменок.

Долго, с остановками в старинном приисковом поселке Соколовске и крошечном «индейском» Джетулаке, ехали на автобусах по разбитому пыльному Северному тракту в п. Лендинский.

До самого водораздела, за которым начинается зона вечной мерзлоты, обочь дороги, тянулось искореженное драгой на сотню метров в ширину и заполненное голубой купоросной водой русло ручья.

Подъезжали к Лендинскому в сумерки и думали, что нас уже никто не ждет. Ан ошиблись: был митинг и народ, и мы, не готовые к теплому приему, дрожали на континентальном морозце 4 4 При резкоконтинентальном климате перепад температур в это время года от +15° днем до -15° ночью. . Впрочем, полное безветрие помогло выстоять в шеренгах без последствий.

Структура нашего отряда сразу сложилась по территориальному признаку: каждый райком еще до отъезда назначил в своих отрядах командиров, комиссаров и так далее. Поэтому жить все хотели вместе, районами. Нам еще в городе сказали, что жить будем в утепленных вагончиках (балках). Но настроение было такое, что лучше военных палаток на десять или двадцать человек, как в Лучистом, ничего и быть не может.

Поэтому, когда нас привезли в городок, недалеко от центра поселка, состоящий из новеньких шестиместных вагончиков, соединенных тесовыми тротуарами, освещенных фонарями, кто-то испытал и разочарование: не все отряды делились на шесть без остатка. Предстояла «жестокая» разлука.

Усталые и замерзшие мы ввалились в теплое жилье с сушильным шкафом, горячей водой и заправленными постелями. Восторгам и благодарностям организаторам этого рая не было предела.

…Процесс утряски новоселов в поселке шел, порой мучительно и долго: Вася пел, Борис храпел, Николай права качал… Районные, земляческие узы держали нас так крепко, что никакие клещи производственной или иной необходимости, казалось, не разорвут их никогда.