Владимир Иванов - Космические корабли военных моряков Байконура

Однако СССР продолжил создание ЯЭУ. Необходимость отслеживать авианосцы США привела к созданию орбитальных радиолокаторов системы «Легенда» ВМФ СССР.

Для лучшей энергетики размещать их надо было на низкой орбите, и в начале 60-х годов ЯЭУ для обеспечения электроэнергией радиолокатора казалось хорошей альтернативой солнечных батарей и аккумуляторов где аэродинамическое торможение «лопухами» солнечных батарей обладающих большой «парусностью» ограничивало время жизни спутника парой месяцев. Оснащение космического аппарата ЯЭУ также давало возможность работать спутнику на теневой стороне Земли.

Разработка первой в СССР космической ядерной электрической станции с жидкометаллическим теплоносителем «БЭС-5» с реактором на быстрых нейтронах с активной зоной из высокообогащенного (до 80 процентов) урана U-235 и термоэлектрическим генератором (ТЭГ) проводилась в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР номер 258—110 от 16.3.1961г., номер 702—295 от 3.7.1962 г. и номер 651—244 от 24.8.1965г. Над ними трудилась большая кооперация разработчиков, которая включала в себя объединение «Красная Звезда», Государственный научный центр ФЭИ, Научно-технический центр «Исток», «Курчатовский институт», НИИ НПО «Луч» и многие другие предприятия.

Этими организациями была создана самая массовая космическая ЯЭУ БЭС-5 или «Бук». Идеология создания «Бука» была направлена на как можно большее упрощение ЯЭУ, продолжая линию «Ромашки». Установка «Бук» представляла собой термоэлектрический генератор, где один полупроводниковый спай помещался в холод, а другой — в тепло: между ними возникал электрический ток. С холодом в космосе все в порядке — он повсюду. Для тепла же годился жидкометаллический теплоноситель, который омывал портативный ядерный реактор. Быстрый реактор с твэлами из сплава металлического урана и циркония общей массой 35 кг с бериллиевым отражателем. Тепловая мощность — 100 кВт отводилась жидкометаллическим контуром: натрий-калиевой эвтектикой (78% Na +22% Ka) при выходной температуре в 720 градусов и преобразовалась полупроводниковым термоэлектрическим генератором (ТЭГ) в 2,8 киловатта электроэнергии, питающей радиолокатор. Реактор управлялся подвижными элементами отражателя, а кроме того имел канал для ввода поглощающего стержня для глушения реактора.

Ядерная энергетическая установка.

Для обеспечения успешного запуска и функционирования космических аппаратов на заданной орбите на полигоне Байконур в НИИП-5 предусматривалось формирование дополнительных воинских подразделений в составе 5-го испытательного управления (в/ч 95829), 8 испытательного отдела (в/ч 93764) и 31-й отдельной инженерно-испытательной части (в/ч 46180) укомплектованных личным составом и офицерами ракетных войск, ПВО и ВМФ подчиняющихся своим главнокомандующим.

Официально 31-я ОИИЧ (в/ч 46180) была сформирована 25 августа 1966 года. Личный состав части размещался на площадке 95, офицеры, солдаты и матросы эксплуатировали и обслуживали стартовую позицию на площадке 90 (ПУ 19, 20), техническую позицию на площадке 92 и специальную техническую позицию площадка 94-А (подготовка бортовой атомной энергоустановки космических аппаратов). Основной задачей части были орбитальные запуски ракет 8К67 и 8К69 («Циклон-2»), скрытые под общим наименованием — КА серии «Космос» для проведения испытаний космических аппаратов в интересах ВМФ — комплекс «Легенда» (спутники морской космической радиотехнической разведки). В эту часть были откомандированы офицеры и матросы ВМФ, получившие практические навыки эксплуатации ЯЭУ в автономных походах на атомных подводных лодках. Так боевые моряки в военно-морской форме оказались в знойной суши пустынь Казахстана («моряки в пустыне»).

Рабочий день на 94-й площадке начинался с уборки помещений МИКа (монтажно-испытательный комплекс). Гектары полов надо было убрать от пыли влажными тряпками. Первый раз я думал, что на это уйдет целый день. Но потом мы приноровились и к приезду офицеров на мотовозе из Ленинска у нас все блестело и сияло. После развода мы расходились по своим рабочим местам. Конечно, я как простой матрос полнотой технических и служебных задач не обладал, поэтому описываю только свои впечатления. Мы все очень боялись ядерного реактора и радиоактивного излучения. В конце рабочего дня нас проверяли дозиметристы 5 группы (начальник капитан 2-го ранга Завгородний Л. П.), заставляли несколько раз принимать душ для смыва радиоактивной пыли. Даже в карауле по охране 94-й площадки, где мы периодически несли службу, часовые получали облучение.

Однажды мне лично пришлось везти урановые твэлы из аэропорта на 94-ю площадку. Это были небольшие, около 50 сантиметров в длину стержни, но очень тяжелые. Они были запаяны в полиэтиленовую упаковку. Затем эту упаковку надо было снять и аккуратно протереть спиртом, который мы с товарищами после выполнения поставленной задачи благополучно выпили за свое здоровье. Наверно, это было не очень умно, но мы тогда были слишком молоды и поступали не всегда разумно. Но если говорить по правде, то всех с кем я служил мучили вопрос: скажется ли на здоровье радиоактивное облучение? Тогда мы этого не знали. С той поры прошло более 50 лет, а я только облысел, но мой отец и мой дед были лысыми. Лысым к сорока годам стал и мой сын Антон. Это гены и никакого отношения к радиации это не имеет.

Кстати, когда мы стали работать с радиоактивными веществами, то нас стали лучше кормить в столовой (на камбузе). В 1968 году нам увеличили нормы снабжения: стали давать 20 граммов масла, белый хлеб и сахар на ужин. У меня даже сохранилось удостоверение члена комсомольского поста по контролю за качеством питания в столовой.

В период с 1966 года по 1969 год проводилась отработка жидкометаллического контура, прошли испытания безреакторной «БЭС-5» с действующим термоэлектрическим генератором. В 1968 — 1970 гг. были проведены ресурсные испытания космических ЯЭУ «БЭС-5» номеров 16, 25 и 32 с действующим реактором в вакуумной камере и на стенде специальной технической позиции площадки 94-А.

На площадке велась подготовка жидкометаллического теплоносителя и были созданы условия для его хранения.

Автор этих строк проходил службу в 4-й группе 31-й ОИИЧ с 1967 по конец 1969 гг., начиная матросом и заканчивая званием главного старшины в составе спецкоманды по работам с жидкометаллическим контуром и дистилляции металлов. В качестве теплоносителя использовались жидкие металлы (т.е. металлы, имеющие низкую температуру плавления). Калий и натрий наиболее подходили к удовлетворению всех требований в отношении теплоотвода предъявляемого к ЯЭУ. Преимущество K и Na как теплоносителя это возможность создания высокого удельного энерговыделения в активной зоне, что приводит к уменьшению ее размеров. Однако, так как K и Na щелочные металлы, обладающие высокой химической активностью, то наибольшую опасностью являлось возможность взрыва при взаимодействии с водой и воздухом. Повышенные требования к химической чистоте и удалению окислов этих металлов вызывало необходимость использования дистилляционных методов их очистки на специальном оборудовании. Непосредственными моими командирами были в то время два капитана-лейтенанта, которые еще курсантами вместе учились в военно-морском училище, а затем служили на атомных подводных лодках: один на Северном флоте, а другой на Тихоокеанском. И вот они снова встретились на Байконуре. Это были Гудилин Владимир Евгеньевич (в будущем — генерал, руководитель подготовки и пуска ракетно-космической транспортной системы «Энергия-Буран») и главный инженер 4-й группы Горячко Игорь Георгиевич (в дальнейшем — капитан 1-го ранга, д.т.н., профессор). С Игорем Георгиевичем я поддерживал дружеские отношения вплоть до его кончины в 2018 году.