Алексей Чуянов - Так сражались чекисты [Сборник]

— Уведите! — И, обратившись к Недлеру, сказал: — Напрасно прикидываетесь. Подумайте. Мы скоро вызовем вас.

Недлера увели.

Вызвали Ивана.

Иван рассказал, что отец его был богатым крестьянином, мать — из бедной батрацкой семьи. Красивая, гордая и честная, она не ужилась в кулацкой семье, взяла ребенка и ушла от мужа. С первых дней коллективизации вступила в колхоз. Жила одиноко, растила и воспитывала сына. Иван окончил техникум физкультуры, но работать пришлось мало — началась война. На фронт пошел добровольцем, участвовал в боях, был ранен, попал в плен.

Пантелеев без ошибки определил, что было дальше. Лагерь военнопленных, голод, медленная смерть. Фашистские разведчики, подбиравшие агентуру, обратили внимание на образованного, физически крепкого молодого парня. Вопрос стоял так: или идти на службу в фашистскую разведку, или — расстреляют. Он согласился стать агентом с единственной целью: выжить, вырваться к своим.

Иван назвал десятки фамилий, дал приметы разведчиков и агентов. Он запомнил места явок, на которых ему пришлось бывать, адреса и даже телефоны.

Готовил нас майор Остер, пожилой, лысый гитлеровец, со шрамом на правой щеке… Выбросили нас троих в степи недалеко от Ленинска. Тарас ушиб ногу, шел медленно. Федор ругался, но поделать ничего не мог: без радиста не обойдешься. Я предложил зайти к моей матери, хотя Остер и запретил нам заходить в Ленинск. Я думал, что Федор не ослушается приказа, но он согласился. Мать была, конечно, рада. Тарас и я надеялись, что поживем в нашем доме хотя бы сутки. Но Федор поднял нас рано. И повел не к железной дороге, как планировалось, а в лес, за Ахтубу. Федор иногда расспрашивал местных жителей, куда ведут дороги, есть ли мосты, можно ли проехать на автомашине, перебраться вброд и все записывал, делал пометки на карте.

— А где карта, которой пользовался Федор? Ее мы не нашли.

— Может быть, спрятана в доме, где нас задержали?

Пантелеев сделал пометку на листе бумаги.

— Какое задание получила ваша группа?

— Остер поручил нам собирать различные сведения и передавать по радио. А главное — взорвать железную дорогу, которую недавно построили в степи от Владимировки до Сталинграда. Гитлеровцы считают, что она питает весь Сталинградский фронт. Нам дали три противотанковые мины. Две носил я, одну — Федор. У него же находились взрыватели. Ну, а Тарас таскал свою рацию. У меня в вещмешке были и другие «хитрые» вещи…

Ерохин принес в кабинет вещевой мешок Ивана. Сначала достал пять небольших пачек овсяного концентрата.

— Неминуемая смерть каждому, кто съест хотя бы ложку супа или каши из этой «овсянки», — объяснил Иван. — Концентрат пропитан сильнодействующим ядом. Майор Остер говорил, что концентрат надо постараться отдать или для вида променять советским бойцам.

Потом достали консервные банки, черные, блестящие куски антрацита, небольшие металлические шарики.

— «Антрацит» — взрывчатое вещество. Обращаться просто: бросил в уголь на паровозе — и все. Взрывчатка сделает свое дело в топке. Консервные банки — мины. Ковырнешь — произойдет взрыв, сильнее, чем от гранаты. Шарики — это для поджогов. На каждом из них есть небольшая проволочка, она соединена с запалом, расположенным внутри. Перед тем, как бросить шарик, надо дернуть за проволочку. Огонь появится не сразу, через несколько минут.

Пантелеев спросил:

— Что за люди Федор и Тарас?

— Федор — немец, жил в Сталинграде и в Прибалтике, хитрый, изворотливый и достаточно смелый. Ко мне относится настороженно. Тарас — родом из-под Винницы. Перед войной служил радистом в танковых войсках. Попал в плен, много пережил. Мне Тарас сказал: «Нам надо держаться друг за друга. С Федором нам не по пути!»

— Тарасу можно доверять? — спросил Пантелеев.

— Вполне! — твердо ответил Иван.

Допросили Тараса. Смешивая русские и украинские слова, он подробно рассказал обо всем. Выяснилось, что Недлер собирал и передавал в фашистскую разведку не только сведения о советских войсках, но и подробные топографические данные о пойме.

— Не десант ли готовят немцы в Заволжье? — забеспокоился Пантелеев. — Надо срочно сообщить командованию фронта.

Обстоятельный допрос Тараса отложили до следующего дня. Еще раз вызвали Федора. Но отвечать на вопросы он отказался.

Пантелеев и Ерохин остались в кабинете одни. Была уже поздняя ночь. Ерохин принес кружки с кипятком, хлеб и рыбные консервы. Пантелеев достал из кармана нож, приготовился открывать банку, но вдруг рука его замерла.

— Ты не перепутал с чужими банками? — тревожно спросил он.

Ерохин рассмеялся:

— Не перепутал. В багажнике нашей машины лежали.

— Петр Иванович, срочно напишите доклад генералу Доронину. Важно предупредить каждого бойца и командира и о консервах-минах, и о концентратах с ядом.

— А что будем делать дальше? — спросил Ерохин.

Капитан помешал чай. Стал рассуждать.

— Обстановка складывается неплохо. Мы без шума задержали трех диверсантов. Двое из них на нашей стороне. Фашистская разведка считает эту группу активно действующей. Она уже на них работала, передавала информацию — это очень важно. Для нас выгодно показывать разведке, что группа по-прежнему продолжает действовать…

Лейтенант Ерохин высказал сомнения:

— Значит, Тарас будет продолжать связь с гитлеровцами? А если он передаст не то, что нам надо, а то, что ему захочется? Тогда фашистская разведка может обманывать нас?

— Вижу, ты все понял. Да, все дело теперь в радисте. Пусть-ка его приведут.

Тараса пригласили за стол, предложили чаю.

— Какие условные сигналы дали вам гитлеровцы на случай задержания? — прямо спросил капитан.

Тарас спокойно ответил, что ему дано несколько вариантов сигналов.

— Если все благополучно — радиограммы я нумерую только четными цифрами и в конце ставлю свои инициалы «ТБ» — Тарас Борщ. В случае же задержания и работы под диктовку я, как инструктировал Остер, должен нумеровать донесения подряд и четными и нечетными цифрами и подписывать полностью — Тарас. Остер предупреждал меня, что в случае ареста советскими органами я могу дать согласие работать с ними, но, конечно, обязательно должен сообщить им об этом.

На рассвете Ерохин еще раз тщательно обыскал дом и двор Александры Никитичны. В сарае, в сене, был обнаружен вещевой мешок Недлера и его полевая сумка, в которой хранилась топографическая карта Волго-Ахтубинской поймы. Утром капитан Пантелеев выехал на доклад к генералу Доронину. Генерал ознакомился с планом и утвердил его.

Пантелеев вызвал Ивана и Тараса в кабинет. Капитан объяснил им задачу.