Харуки Мураками - Писатель как профессия

Момент удачи и везения – это ведь на самом деле что-то вроде входного билета. Так сказать, точка обнаружения месторождения нефти или золотой жилы, из которой до самих нефти и золота еще далеко. Если вы нашли месторождение и теперь оно ваше, это еще не значит, что можно все бросить и проводить жизнь в праздности и безделье. Это только начало. Так и входной билет – это право на появление в актовом зале, но и только. На входе билет у вас забирают, вы перемещаетесь внутрь, а дальше… Дальше вопрос упирается в талант, в особенности характера, в «технические» данные: как вы себя там поведете? Что вы там обнаружите? Что возьмете? Что бросите? Как будете преодолевать появляющиеся на вашем пути (а они будут появляться) препятствия? Это вопрос человеческой привлекательности, общественного мнения, а иногда даже банально вопрос физической выносливости. В любом случае на одних только удаче и везении далеко не уедешь.

Понятно, что точно так же, как существуют разные типы людей, бывают и разные типы писателей, которые живут и пишут по-своему, видят вещи иначе, по-другому выбирают слова. Обобщить здесь все это многообразие я, разумеется, не могу. Единственное, на что я способен, – это поподробнее рассказать о типе писателей, к которому принадлежу сам, но тогда картина будет неполной. Все же, когда речь заходит о профессиональных прозаиках, надо понимать, что при всех видимых индивидуальных особенностях тем не менее существует общий знаменатель, некое сходство на фундаментальном уровне, что-то вроде душевной «закаленности». Стойкость воли, которую прозаик никогда не теряет, мучимый сомнениями, осыпаемый градом нелестной критики, предаваемый молодыми, переживая немыслимый провал, преодолевая с переменным успехом разнообразные препятствия на своем пути, теряя веру в себя или, наоборот, совершая оплошность из-за излишней самоуверенности.

Если мы хотим долго-долго сохранять эту стойкость, то в какой-то момент перед нами неизбежно встанет проблема, касающаяся качества существования. Начать хотя бы с такой штуки, как «полнокровная жизнь». По моим понятиям, жить полнокровной жизнью – значит шаг за шагом с неторопливой солидностью продвигаться вперед, предварительно более-менее определившись с тем, что тело – это «рамки», в которых разместилась душа. Само по себе «жить» (в большинстве случаев) – это скучнейшее действие, затяжная борьба за существование. Если вы спросите меня, то в условиях реальной жизни решительно невозможно конструктивно заботиться о сохранении ясности сознания – или, если хотите, чистоты души, – не прилагая должных усилий, чтобы в этом постоянном движении вперед не ослабевало внимание к собственному телу. Жизнь – непростая штука. Нас сносит то в одну сторону, то в другую, но рано или поздно приходится держать ответ (или сдерживать докатившуюся волну ответной реакции). Маятник в какой-то момент обязательно возвращается в исходное положение. Физическая сила и сила духовная – это два колеса одной повозки. В условиях взаимного баланса они работают лучше всего, двигаются в нужную сторону, не вихляют и обеспечивают большую скорость.

Приведу простой пример. Если у вас кариес и вы мучаетесь зубной болью, то сколько бы вы ни сидели за столом, ничего толкового не напишете. Какой бы распрекрасный план ни вынашивали вы в голове, какой бы мощной ни была ваша воля к работе, каким бы вы ни обладали прекрасным и многогранным писательским талантом, сосредоточиться на письме не получится, если вашу плоть постоянно атакует острая физическая боль. Это невозможно. Для начала вам придется отправиться к стоматологу и вылечить кариес, то есть привести тело в порядок, и только после этого вы сможете сесть за стол и приступить к работе. Вот об этом, собственно, я и говорю.

Крайне незамысловатая теория, не раз подтвержденная уроками, которые преподносила мне жизнь. Физическое и духовное необходимо сочетать в тщательно сбалансированной пропорции. Нужно добиться таких идеальных условий, чтобы одно дополняло другое, усиливая первоначальный эффект. И чем затяжнее, чем продолжительнее война за существование, тем большее значение приобретает моя теория.

Разумеется, если вы из редчайшей породы гениев, к которой принадлежали Моцарт, Шуберт, Пушкин, Рембо или Ван Гог, если вам близка идея пышно расцвести ярким недолговечным цветком и, оставив в наследство потомкам несколько прекрасных, великих произведений, а истории – свое блистательное имя, сгореть дотла, если таково ваше желание и этого вам достаточно, то моя теория вам совершенно не подойдет. Забудьте абсолютно все, что я написал до этого, и делайте так, как считаете нужным. Это, кстати, еще одна прекрасная личная философия, еще один образ жизни. Потребность в творческих людях, конгениальных Моцарту, Шуберту, Пушкину, Рембо и Ван Гогу, будет у человечества всегда, независимо от исторического периода.

Однако если (как ни жаль) вы не гений и готовы тратить время в надежде развить и поднять на новую высоту свой в известной степени ограниченный талант, то, как мне кажется, моя теория может оказаться для вас весьма полезной и действенной. Необходимо развивать волю, насколько это возможно, а одновременно укреплять и цитадель этой воли, ваше тело, – следить за здоровьем, тренироваться и закаляться по мере своих сил. То есть устроить все так, чтобы на вашем пути как можно реже возникали препятствия и препоны физического свойства. С этим напрямую будут связаны и качество вашей жизни в целом, и ваш сбалансированный творческий рост в частности. Я полагаю, что если вы честно не будете жалеть усилий на достижение вышеозначенной цели, то качество написанных вами произведений естественным образом будет улучшаться (повторю только, что на гениев моя теория не распространяется).

Хорошо, но каким образом, спросите вы, можно ощутимо повысить уровень качества жизни? Разные люди будут делать это по-своему. Опросите сто человек, и вы узнаете сто разных способов. Тут не может быть общих решений, каждый должен найти для себя единственно верный путь. Точно так же, как каждый находит собственный стиль и способ рассказывать истории.

Если вернуться к Францу Кафке, то, как известно, он умер в сорок лет от туберкулеза. Судя по текстам, которые после него остались, он никогда не отличался крепким здоровьем и человеком был достаточно нервным. При этом он, как ни странно, уделял очень большое внимание физической форме. Кафка в какой-то момент стал вегетарианцем, летом всегда проплывал в день по одной миле (около тысячи шестисот метров) по реке Влтаве и ежедневно подолгу занимался физкультурой. Вообще-то мне бы очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на то, как он с самым серьезным видом делает физические упражнения.