Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

В начале июня была разработана операция совместного удара из Славянска и Краматорска по блокпосту «Стела» (у ВСУ он назывался блокпост № 5), для чего собирались использовать восстановленные ранее инженерные машины разграждения (ИМР). Однако разработавший операцию офицер из Краматорска на время выехал в Донецк, и 7 июня атака была осуществлена Дедом внезапно, силами лишь краматорского гарнизона. Одна ИМР прорвалась сквозь украинские позиции к Славянску, вторая вернулась в Краматорск. Ополченцы достигли тактического успеха, но из-за несогласованности действий с гарнизоном Славянска блокпост уничтожить не удалось.

Инженерная машина разграждения

Игорь Стрелков об операции с ИМР:

«Две инженерные машины разграждения — это, считайте, танк, только без вооружения и с большим треугольным ковшом спереди. Это не боевая машина, это вспомогательная машина, она предназначена для сноса баррикад, разлома деревьев, преграждающих дорогу. Такой себе — танк-бульдозер без вооружения.

Две эти ИМР стояли на одном из краматорских заводов. Их решил отремонтировать и использовать в нападении на “Стелу” Хмурый. Он занимал на тот момент должность начальника разведки. А я со своей стороны одновременно с атакой ИМРов должен был из Славянска организовать миномётный обстрел. Инженерных танков три, но за счёт запчастей третьего восстановили два.

Однако на момент планирования атаки Хмурый умотал куда-то в Донецк. В результате остался только Дед. А Дед то ли не в курсе был общего замысла, то ли у него выпало что-то из головы, дедушка старый — он эту атаку решил провести сам. И никто о ней не знал. Мне о ней никто не доложил. Я полагал, что вернётся Хмурый и мы её проведём через день-два. Мы и разведку проводили, и миномётчики выдвигались на позиции.

ИМР атаковали со стороны Краматорска укроповский блокпост “Стела”. Смяли его, раздавили там огневые точки. Но за ними пехота не пошла, а пошёл один Дед, который в тот день пропал без вести. Никто кроме него в атаку не пошёл. Все боялись. Чтобы идти в атаку, нужно другое качество бойцов. Люди были абсолютно необстрелянные.

И когда мне рассказывают: у вас была woo человек, я отвечаю: у меня была woo ополченцев. Когда начали реально убивать, и они впервые это в жизни увидели, учитывая, что из них половина автомат не знала как заряжать, требовать от них что-то было бессмысленно…»

Вадим Терец также об этом бое:

«На тот момент Дед начал создавать своё подразделение разведчиков-диверсантов. Дислоцировался уже не в горисполкоме (краматорском), а в здании СБУ в Краматорске. У него была группа доверенных лиц, с которой он проводил занятия: тактические, практические, теоретические. Они ему помогали во всём. Я занимался административной работой. Дед видел это и понимал, что если я брошу, то будет завал в городе. Поэтому меня сильно не дёргал.

Операцию мы планировали, еще когда я был в Краматорске. Дед говорил мне:

— Хочу врубить на громкую связь песню Высоцкого. Как классно будет, когда мы будем их давить, а они эту песню слушать.

Я Стрелкову говорил:

— Игорь Иванович, блокпост, что между Славянском и Краматорском, очень слабый. У нас хватит сил его раскатать. Другой вопрос в том, сможем ли мы не допустить в дальнейшем, чтобы другой блокпост поставили?

Если бы мы раскатали его один раз, тогда бы они его укрепили и точно бы отрезали пути к отступлению из Славянска. Именно этого Игорь Иванович и боялся. Если бы у июня не полезли, то, может, блокпост бы и не укрепили. И если бы не сделали этого штурма, то потерь можно было бы избежать.

Игорь Иванович говорил: “Терец, блокпост не трогай”. Но идея-то была Хмурого. Хмурый вообще странный человек, неуправляемый, всё рассматривал со своей точки зрения. Он решил вместе с Дедом, никого не слушая, взбудоражить блокпост.

Но на полпути к “Стеле” у второго ИМРа закипел двигатель. И они, развернувшись, уехали обратно в Краматорск. В этот же момент начался обстрел с Карачуна. Укропы начали крыть и своих, и чужих, просто хотели огнём подавить наступление. Они видели ИМР в бинокль и испугались, потому что танк был неимоверных размеров.

Плюс ко всему этому, со стороны Славянска бойцы ополчения тоже ничего не знали и восприняли технику, которая прошла насквозь и направлялась к ним, как угрозу, и тоже её обстреляли с одноразового гранатомёта, но, слава Богу, граната от ИМР отрикошетила.

Когда мы этот ИМР на заводе брали, нас предупредили, что он готовился для работы в зоне радиоактивного заражения в Чернобыле. Поэтому на них навешаны дополнительные свинцовые листы.

Ситуация в этом бою была непонятна: один инженерный танк сломался и развернулся обратно, второй прорвался и поехал на Славянск. За рулём второго сидел сотрудник завода, опытный механик, который эти ИМРы возрождал. Сначала Дед наш сидел сверху на броне, а потом спрыгнул и пошёл рядом, показывая дорогу. Начали сильно обстреливать, тогда Дед исчез.

Разные были версии: одни говорили, что погиб при обстреле, другие — что попал в плен, сидел в Харьковском СИЗО, не выдержал пыток и умер…»

Командование ополчения дало результатам боя такую оценку: «Подразделением краматорской роты в ходе боя при поддержке двух инженерных машин разграждения удалось уничтожить два пулемётных гнезда и позицию АГС противника, повредить два БМД, а также уничтожить и вывести из строя примерно 20 солдат и офицеров. В ходе боя один ополченец пал смертью храбрых, двое получили ранения, один пропал без вести».

Пресс-центр АТО не подтвердил вообще какие-то свои потери в результате этого боя, в то же время заявив о потерях ополченцев в сорок человек (то есть «коэффициент пи» явно зашкаливает). Ополченцы — участники этого боя — к отсутствию потерь у ВСУ относятся очень скептически.

О том, кто такой Дед Коллонтай, рассказывает Игорь Стрелков:

«Деду было уже за 70, у него постепенно отключалась память. Физически он был по-прежнему очень крепок, но с памятью у него начались проблемы. Скорее всего, он это понимал и использовал свой шанс погибнуть в бою, как настоящий казак и офицер. Это вполне возможно, потому что такой человек, как он, этого хотел.

По центру Владимир Коллонтай (Дед), справа Игорь Стрелков

Я с ним познакомился в Приднестровье в 1992 году. Он командовал терским казачьим взводом в Кошнице в июне 1992 года. Это так называемый Кошницкий плацдарм, то есть излучина Днестра. Там было большое молдавское село Кошница, и его занимали силы, лояльные молдавским властям. Поскольку это левобережье Днестра, соответственно была угроза, что они с этого плацдарма перережут дорогу между Дубоссарами и Тирасполем и разрежут республику пополам. Поэтому вдоль дороги вырыли окопы землеройной машиной. Окоп шёл напрямую несколько сот метров, без единого изгиба и глубиной так, что еле рукой достаёшь. Никаких приступок, никаких ступенек. Соответственно, невозможно из него ни стрелять, ни вылезти в случае чего. А учитывая тамошнее войско, всё могло быть очень мрачно. Правда, войско у противника было точно такое же, поэтому всё обошлось.