Валентин Клименко - ЦРУ раскрывает свои секреты... Ветераны ЦРУ о тайных операциях в СССР

Как-то в марте резидент ЦРУ шел с женой, и тут Толкачёв неожиданно приблизился к нему и быстро передал пакет, в котором оказалось И рукописных страниц описания самолетного оборудования. В пакете также были подробные сведения относительно самого Толкачёва, его семейства, адрес, телефонный номер и другая личная информация. После этого оперативный сотрудник ЦРУ смог связаться с ним по телефону, и контакт состоялся. Если Толкачёв не был подставным, то он брал на себя огромный риск, сообщая сведения о себе и своей семье вместе с секретной информацией военного назначения. И если бы пакет попал в руки КГБ, то последствия были бы трагическими.

Спустя пять месяцев после первого контакта по телефону сообщили о тайнике, заложенном в одном из районов Москвы недалеко от его дома. Оперативно-технический сотрудник московской резидентуры ЦРУ изготовил контейнер из обычной советской строительной рукавицы. И без того грязную и затасканную рукавицу изорвали и испачкали так, что она стала неотличима от мусора. Сам тайник размещался около телефона-автомата, недалеко от квартиры будущего шпиона. В складках рукавицы были материалы для начала тайного сотрудничества с ЦРУ. В этом контейнере-рукавице находились специальная копирка для тайнописи, три письма с адресом «до востребования» с уже написанным текстом для последующего нанесения тайнописи, одноразовый шифроблокнот, а также инструкции к нему, перечень вопросов разведывательного характера и описание предстоящих операций по связи.

Месяц спустя три письма благополучно достигли своих зарубежных адресатов. Тщательный визуальный и химический анализ показали, что все три письма вскрывались. При этом не было никаких следов обнаружения тайнописи. В тайнописных сообщениях Толкачёв, чтобы заинтересовать ЦРУ, сообщил о том, что уже приготовил рукопись на 91-м листе с описанием нового советского бортового радара и системы разведки, а также сведения о вооружении нового советского самолета. В Лэнгли специалисты по СССР сразу отметили большую важность этой информации и, несмотря на провал Огородника, санкционировали продолжение работы с Толкачёвым.

Первая встреча и беседа с новым шпионом была запланирована на новогодние праздники 1979 года. В СССР это был самый популярный праздник, во время которого ЦРУ фиксировало снижение активности наружного наблюдения КГБ. Перед встречей оперативный сотрудник московской резидентуры, проверив, что за ним сегодня не следят, сделал звонок Толкачёву, означавший готовность к встрече по заранее известному плану. Встретившись, они прошлись по морозной Москве, беседуя почти час. За это время Толкачёв передал около сотни листов авиационных проектов, включая диаграммы, перечни электронных компонентов и копии официальных документов. Взамен оперативник передал ему список вопросов, интересующих разведку, и «честно заработанные деньги».

В отчете о встрече куратор отметил спокойствие Толкачёва и неторопливый характер его ответов, а также что Толкачёв был одним из немногих русских, кому удалось в главный праздничный день года сохранить трезвость. В Вашингтоне аналитики Пентагона и ЦРУ были приятно удивлены информацией, полученной на первой встрече. Сообщения Толкачёва дополнялись другой, уже проверенной информацией о советской авиационной технике и существенно расширяли представление о проектах советских систем вооружения. Рукописные сообщения Толкачёва были изучены специалистом-графологом, который не имел никакой предварительной информации о нем.

Графолог подготовил отчет, в котором говорилось следующее: «Автор — интеллигентный, целеустремленный и в целом самоуверенный человек. Он дисциплинирован, но не излишне жесток к себе. Его интеллектуальный уровень значительно выше среднего, он обладает хорошими организаторскими способностями. Наблюдательный, аккуратный, уделяет много внимания деталям. Он достаточно самоуверенный и может совершить действия, которые окажутся неблагоразумными или непродуманными. Он интеллектуально и психологически высокоразвитая личность, и представляется, что он может стать полезным и разносторонним источником».

Год спустя Толкачёв так описывал свои чувства: «Я избрал путь, который не позволяет мне вернуться назад, и я не намерен сворачивать с этого пути. Мои действия в будущем зависят от моего здоровья и изменений в характере моей работы. Касаясь вознаграждения, то я не стал бы устанавливать контакт ни за какие деньги, к примеру, с китайским посольством. Но что же касается Америки… Может быть, она околдовала меня, и я, сума сошедши, люблю ее? Я не видел вашу страну своими собственными глазами и не полюбил ее заочно. У меня нет достаточной фантазии или романтизма. Как бы там ни было, основываясь на некоторых фактах, у меня сложилось впечатление, что я предпочел жить бы в Америке. Эта одна из главных причин, почему я предложил вам свое сотрудничество. Но я не альтруист-одиночка. Вознаграждение для меня есть не только деньги. Это, что даже значительно больше, оценка значения и важности моей работы».

После первой встречи в январе 1979 года в ЦРУ начали понимать, что Толкачёв, в отличие от Полякова и Пеньковского, ничего не знал о методах разведывательной работы, таких как, например, тайники или контрнаблюдение. Его работа и положение не давали возможности провести какой-либо безопасный курс обучения, подобный тому, который прошел Огородник. С учетом этих обстоятельств было решено продолжить личные встречи с ним в Москве.

В течение последующих 18 месяцев Толкачёв благополучно встречался с куратором каждые два-три месяца. Он передавал информацию, а сотрудник резидентуры старался приспособить сложную систему связи, чтобы агент мог ее использовать дома или на работе. Дополнительно каждые три месяца Толкачёву предоставлялась возможность передавать материалы своему куратору через тайники. Когда они были готовы, получатель должен был «считать» сигнал, оставленный в запланированном месте в одном из обычных районов города. Сигналом служила метка, сделанная помадой на телефонной будке, или цветная кнопка на деревянном указателе. Сигнал ставился так, чтобы случайный прохожий не мог его увидеть. На следующий день после получения пакета от агента куратор ставил сигнал, подтверждающий, что тайник изъят. Толкачёв мог сам закладывать тайник каждый понедельник и сообщать об этом сигналом, установленным в определенном месте. Куратор сообщал, что готов «очистить» тайник в среду, с помощью сигнала «припаркованный автомобиль». В свою очередь Толкачёв в ночь этого же дня недели «считывал» сигнал и закладывал тайник. Хотя тайниковые операции были наиболее безопасны, Толкачёв, тем не менее, предпочитал личные встречи, полагая, что они для него комфортнее, чем изъятие тайников, поскольку куратор должен быть в любом случае уверен в отсутствии слежки, как направляясь на встречу, так и закладывая тайник.