Федор Боков - Весна победы

Четкие и слаженные действия подразделений пехоты, артиллерийских расчетов и танковых экипажей дали хорошие результаты: огонь противника стал слабеть.

Проанализировав создавшуюся обстановку, командир дивизии гвардии генерал-майор И. Г. Гаспарян по предложению начальника штаба гвардии подполковника Б. И. Баранова ввел в бой 286-й гвардейский стрелковый полк, приказав ему наступать по Юдинштрассе и Рзенштрассе, чтобы охватить фашистов с юго-западной стороны вокзала и совместно с гвардейцами 283-го полка штурмом овладеть станцией Бёрзе.

У командира 286-го полка Героя Советского Союза гвардии подполковника А. И. Кравченко, когда разведчики доложили ему, что неподалеку есть подземный ход от складских помещений, находящихся в трехстах метрах восточнее Бёрзе, к станции, возникла мысль пробраться под землею за станцию, а затем, зажав гитлеровцев в клещи, одновременно атаковать их с фронта и тыла. Это было тем более важно, потому что противник укрепился на линии железной дороги по Дирксенштрассе и сильным ружейно-пулеметным огнем простреливал подступы к станции. Оборону опорного пункта облегчала шестиметровая железнодорожная насыпь, которая не позволяла совершить обходный маневр нашим танкам и самоходным установкам. Но как пробраться к складам, если они расположены на территории, которая была под перекрестным огнем противника? Бойцы и здесь проявили смекалку. Они под руинами обнаружили подвал и, проникнув в него, выявили еще один проход к дому в расположении гитлеровцев, а от него к складским помещениям.

Командир стрелковой роты старший лейтенант И. Морозов, вытирая платком обильный пот на лице, докладывал комбату гвардии майору А. П. Рыбкину:

— Лично осмотрел проход. Уверен, что пробраться в тыл противника можно. Моей штурмовой группе это под силу. Прошу только усилить ее саперами...

Когда о результатах разведки сообщили по телефону подполковнику А. И. Кравченко, тот приказал:

— Пусть впереди движется по подземному переходу группа гвардейцев Морозова, поскольку она обнаружила его. Вслед за ней пойдут для удара с тыла еще две штурмовые группы. Возглавлять их буду я. Готовьте людей. Сейчас буду у вас...

Скоординировав взаимодействие с соседним полком, Кравченко приказал остальному личному составу части изготовиться для наступления с фронта.

С соблюдением всех мер предосторожности наши воины бесшумно продвигались под землей, переходя из одного подвала в другой. Вот и тоннель. Еще триста метров пути. Но выход из тоннеля оказался заваленным руинами здания. Саперы быстро заложили тол и взрывом расчистили путь. Так была успешно выполнена первая часть плана.

Гвардии подполковник А. И. Кравченко приказал немедленно подать условный сигнал. Взлетели ракеты. Пехотинцы и артиллеристы одновременно с двух сторон открыли интенсивный огонь. От метких попаданий окутался дымом, загорелся, а потом взорвался притаившийся за углом одного из станционных строений вражеский танк. В это же время в стороне раздался еще один сильный взрыв. Это наши саперы подорвали насыпь железной дороги, чтобы сгладить ее крутизну для прохода танков и самоходных установок. Как только улеглась пыль, через полотно двинулись наши бронированные машины и тут же открыли огонь по врагу. А вскоре начался с участием танкистов и самоходчиков штурм вокзала и железнодорожной станции. Противник был явно ошарашен тем, что в тылу у него оказались советские подразделения, отрезавшие ему путь к отступлению. После первых минут боя многие вражеские солдаты начали сдаваться в плен.

Однако засевшие в здании вокзала гитлеровцы под руководством эсэсовских офицеров отчаянно сопротивлялись. Здесь бой длился более трех с половиной часов. В дело были введены тяжелая артиллерия и полковые орудия. Они били по вокзалу прямой наводкой. Один из углов здания обрушился. И тут произошло нечто совсем неожиданное. Из окон верхнего этажа почти одновременно вывалились, как показалось участникам штурма, два каких-то тюка. Все решили, что это тол. Но взрыва не последовало. Когда бойцы приблизились, то рассмотрели, что на мостовую были выброшены эсэсовские офицеры. В дверях появились ефрейтор и фольксштурмовец с белыми флагами из обрывков простыни. Командир полка приказал прекратить огонь. Началось прочесывание всей станции. При этом было взято 214 пленных, много вооружения и боеприпасов.

Наши бойцы спросили пленного ефрейтора:

— Почему вы так расправились со своими офицерами? Не задумываясь, немец злобно ответил:

— Они не давали нам поднять белый флаг. А даже детям понятно, что сопротивление бессмысленно... Поздновато дошло это до фрицев.

Почти одновременно с началом боя на станции Бёрзе штурмовые группы 288-го и 283-го гвардейских полков внезапно атаковали врага в центральной телеграфно-телефонной станции, находившейся между улицами Ораниенбюргер и Цигель. Это здание возводилось уже во время войны и имело мощные железобетонные стены, способные выдержать взрывы авиабомб среднего калибра. Успех боя за эту своеобразную крепость обеспечили опять-таки внезапные действия наших воинов. К телеграфно-телефонной станции они тоже проникли по подземным коммуникациям. На выстрелы снайперов с верхних этажей и стрельбу из подвальных и других помещений наши бойцы отвечали ливнем свинца из автоматов и винтовок. Они быстро очищали комнату за комнатой, этаж за этажом. А потом в окнах появились белые платки на длинных шестах. Началась массовая сдача гитлеровцев в плен.

Позже офицер политотдела нашей армии майор Щербаков, беседуя с группой пленных, спросил у них:

— Почему вы не сдались сразу? Ведь положение было безнадежное... И вообще, какую вы лично цель преследовали в войне?

Солдаты переглянулись между собой, а затем один ефрейтор, пожав плечами, ответил:

— Если говорить откровенно, я воюю с сорок третьего года, но до сих пор не знаю, что мне могла дать война... Мы лишь выполняли приказы.

И он повернулся к группе немцев. Те согласно закивали:

— Яволь, яволь...

На следующий день, когда наши войска вели бой на другом рубеже, мы с командиром дивизии генералом Гаспаряном, пробиваясь по узким ходам сообщения из подвала в подвал, шли на КП 283-го стрелкового полка. Путь был довольно долгим. То и дело навстречу попадались бойцы с носилками, на которых эвакуировали в тыл тяжелораненых. Нам пришлось прижиматься к стенам, чтобы освободить им дорогу. Некоторое время мы беседовали с бойцами, отдыхавшими в душных, но безопасных подвалах перед тем, как выйти на передний край. Все они очень устали. Это видно было по их глазам. Но какое воодушевление появлялось на лицах людей, когда они говорили о близкой победе над лютым врагом!