Теодор Гладков - Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента

«Коммунистические Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Интернационал Москва, 16 июня 1926 год. Секретариат

СПРАВКА Тов. Я. Н. ГОЛОС сдал свое удостоверение, выданное Гене-ральн. Секретарем /Коммунистической/ Уоркерс Парти Америки 21/ÎV1926 год за № 138 о принадлежности его к Амер. /Комм./ Уоркер Парти, в Секретариат ИККИ для разрешения вопроса о переводе его в члены ВКП/б/.

СЕКРЕТАРИАТ ИККИ (Зорге) (Печать ИККИ)».

Ни принявший в далеком 1926 году документ Рихард Зорге, ни сдавший его в обмен на приведенную выше справку Яков Голос, разумеется, никак не могли предвидеть, что спустя десятилетия войдут в историю тайных войн как советские разведчики «Рамзай» и «Звук».

…Завершив дела в ИККИ и получив членский билет ВКП(б), Яков Голос с семьей выехал в Кемерово. Здесь он проработал около года. Ему удалось несколько улучшить обстановку на комбинате, но ненадолго. Дни «Кузбасса» — не как крупнейшего промышленного предприятия, но именно как автономной (!) индустриальной колонии — были сочтены. По состоянию здоровья вынужден был оставить пост руководителя АИК Рутгере. Сменивший его советский инженер не смог или не захотел, а скорее всего, и не мог и не хотел найти общий язык и в прямом, и в переносном смыслах слова с коллективом иностранцев. Американцы начали один за другим возвращаться в Америку.

Но дело было не только в неудачном руководителе или кознях местных властей, которых коробили, а то и по-настоящему бесили самостоятельность и независимость приезжих рабочих и специалистов.

Подлинная причина таилась глубже. Предприятия, подобные АИК, не укладывались в сталинскую концепцию индустриализации страны. У вождя уже выкристаллизовывалась идея первой пятилетки. Если формулировать максимально упрощенно, индустриализация, по Сталину, базировалась на трех китах: коллективизации сельского хозяйства, фактически насильственной, с разорением сотен тысяч крепких, так называемых кулацких, хозяйств, принудительном труде сотен тысяч, а позднее и миллионов заключенных на крупнейших стройках, масштабной распродаже, порой по бросовым ценам, природных богатств и драгоценных произведений искусства, начиная от полотен Тициана из Эрмитажа и кончая ювелирными шедеврами мастерской Фаберже.

Большинство американцев к 1928–1929 годам, как уже сказано выше, покинули Советский Союз. Несколько десятков осталось, кто-то продолжал работать на комбинате, кто-то перебрался на другие предприятия. Оставшиеся приняли советское гражданство. Увы, почти все они в период Большого террора были репрессированы как «американские шпионы».

Одним из руководителей АИК и первым избранным мэром американского поселка был потомственный рабочий завода Генри Форда в Детройте Джон Тучельский. В 1927 году он переехал в Нижний Новгород, где стал работать на строительстве гигантского автозавода, основное оборудование которого, к слову сказать, было закуплено у того же Форда [25] Советское руководство сделало определенные выводы после ликвидации АИК. Впредь — никаких автономных предприятий! Иностранные инженеры и высококвалифицированные рабочие теперь приглашались в СССР на определенный срок лишь как наемные специалисты, так называемые спецы. , потом переехал в Ленинград, где работал на одном из электрозаводов. Тучельский женился на советской гражданке, жизнью был вполне доволен… В 1938 году он был арестован по стандартному для бывших иностранцев обвинению в шпионаже и скончался в тюремной больнице…

После фактической ликвидации АИК Яков Голос был отозван в Москву. ЦК ВКП(б) направил его на ответственную работу в партийное издательство политической литературы (Политиздат). Ему с семьей была предоставлена хорошая по тогдашним московским меркам квартира в так называемом первом доме-коммуне по Большой Коммунистической улице, 27, неподалеку от Андроньевской площади (тогда она называлась площадь Прямикова — в честь революционера и чекиста, погибшего в 1918 году в схватке с бандитами в Петровском парке).

В этом доме жило много работников Исполкома Коминтерна, в том числе деятелей коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения в различных странах всех континентов.

Соседом Голоса был хорошо известный ему по Нью-Йорку Артур Александрович Адамс, он частенько заходил к нему вечерком вместе с женой Доротеей Леонтьевной. В гостях у Якова и Силии бывал регулярно еще один сосед — высокий индус с окладистой седой бородой, знаменитый поэт Рабиндранат Тагор. Бывали и другие, не менее интересные люди, имена многих из них вошли в историю…

Сегодня ни для кого не является секретом, что Отдел международных связей ИККИ работал в тесном взаимодействии с обеими основными спецслужбами, особенно с разведками: ИНО ОГПУ/ НКВД и Разведупром Красной армии. Военная разведка, как и ИНО, неоднократно меняла свое официальное название. Во избежание постоянных оговорок и путаницы первую в дальнейшем будем именовать военной разведкой, или Разведупром РККА, вторую — внешней разведкой.

Не секрет и то, что ОГПУ ненавязчиво, но пристально изучало всех прибывавших в Советский Союз иностранцев, в том числе даже коммунистов и революционеров. Цели такого внимания были разными: от выявления агентов разведок капиталистических стран до изучения возможных кандидатов в помощники обеих советских разведок.

Именно тогда Яков Голос привлек к себе внимание руководства ОГПУ, с его сотрудниками, к слову, ему пришлось неоднократно иметь дело по работе и в Кузбассе, и в Москве.

Должен сразу оговориться: Яков Голос никогда не вызывал у ОГПУ ни малейших сомнений. У него была прочная репутация старого профессионального революционера-коммуниста. Никто не собирал на него компромат, не прослушивал телефонные разговоры, не перлюстрировал переписку с проживавшими в США родственниками. ОГПУ заинтересовали ярко выраженные организаторские способности Голоса, его умение завоевывать уважение и доверие людей, принадлежащих к разным кругам общества, наконец, обширные личные связи.

Председатель ОГПУ Вячеслав Менжинский и начальник ИНО Михаил Трилиссер прекрасно понимали, что при всей ценности Голоса как сотрудника издательство политической литературы может без него спокойно обойтись. В то же время такой человек с его преданностью революции, навыками конспирации, любовью к Советскому Союзу как никто другой подходит для разведывательной работы в Соединенных Штатах Америки.

Словом, в Москве сразу у нескольких серьезных ведомств, в том числе и у той организации, которую впоследствии стали загадочно называть «инстанцией» [26] Своего рода эвфемизм: термин «инстанция» применялся только по отношению к ЦК ВКП(б), позднее к ЦК КПСС. , созрело намерение предложить члену ВКП(б) товарищу Голосу вернуться в Нью-Йорк.