Семен Резник - Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

П.А.Судоплатов еще до войны и особенно после ее начала был занят созданием разведывательной сети в Германии и других странах, и ему остро не хватало «квалифицированных кадров». В своих мемуарах он уверял и, конечно, ставил себе в заслугу, что под этим соусом ему удалось, с согласия Берии, вытащить из тюрем и лагерей некоторых вычищенных чекистов. Но людей все равно не хватало. Познакомившись с делом Вавилова, он должен был обратить внимание на его обширные международные связи, многочисленные зарубежные поездки, знание иностранных языков. Потому и потребовал, чтобы политзэка, числившегося, как и было положено, за Первым спецотделом, передали в ведение его Четвертого управления. Приходил с ним беседовать, чтобы прощупать на предмет его пригодности для агентурных спецзаданий. Мнимое ходатайство Берии о помиловании было предлогом для этих прощупывающих бесед. Убедившись в непригодности академика Вавилова к шпионской работе, он потерял к нему интерес и забыл о нем. Если так, то ходатайство Берии об отмене ВМН было выдумкой Судоплатова.

Но вот решение об отмене ВМН действительно принято и направлено в Саратов. Есть расписка Вавилова в том, что ему об этом объявлено. Датирована 4 июля 1942 года.

Итак, 20 лет лагерей… Страшно подумать… Но – всё познается в сравнении. Для двух смертников то была истинно благая вестъ\

Луппола перевели в общую камеру, затем отправили в Мордовский лагерь. Там он скончался 26 мая 1943 года…

О том, что Вавилова тоже перевели из камеры смертников, косвенно свидетельствовал академик П.К.Ощепков.

Он был специалистом по радиотехнике и радиолокации. Первый раз его арестовали в 1937 году, приговорили к пяти годам лагерей за «троцкизм». В декабре 1939 года освободили, но 1 июля 1941-го взяли вторично – «за принадлежность к антисоветской организации». Снова дали пять лет. В саратовской тюрьме «судьба свела “неблагонадежного” изобретателя с ученым-биологом, академиком Николаем Ивановичем Вавиловым. Даже там, в тюрьме, они вели беседы о круговороте энергии в природе, рассуждали о возможностях управления этим процессом» [879].

Приговор Ощепкова был «детским», в камеру смертников его посадить не могли, значит, и Вавилов уже не был в камере смертников.

В саратовской тюрьме Ощепков получил письмо от академика А.Ф.Иоффе: «Сейчас, как и тогда, я уверен в Вашей невиновности и сделаю всё, что в моих силах, чтобы это доказать».

Доказать Иоффе ничего не смог, но Ощепкова вскоре перевели в Свердловскую «спецлабораторию», то есть в шарагу.

Но если Вавилова перевели из камеры смертников в обычную, то стали выводить на прогулки. Обеспечили мылом (в камере смертников он был лишен мыла!). Лечили от цинги (он был болен). Расширили доступ к библиотеке (в камере смертников доступ был ограничен). А самое главное : он мог теперь написать близким, сообщить, где находится, получать письма, посылки, какие-то деньги, чтобы прикупать продукты в тюремном ларьке!.. Пусть немного, совсем чуть-чуть, ибо пользование ларьком было строго лимитировано. Но от этого чуть-чуть снова зависела – ЖИЗНЬ.

Но… Он умирал еще полгода. Близкие ни одного письма от него не получили.

Елена Ивановна оббивала пороги НКВД и других учреждений, молила влиятельных, как ей казалось, ученых замолвить словечко. Ее принимали по-разному: с состраданием и сочувствием, с грубой жестокостью, с испугом. Никто помочь не мог… Она пыталась выяснить его местонахождение – безуспешно.

Какие-то сведения до нее доходили. В основном ложные.

С.И.Вавилов записал в дневнике 13 октября 1941-го (за два для до этапирования Николая Ивановича в Саратов): «Сегодня узнал из письма Е.Н. о печальной и мрачной участи Николая. Страшно и грустно безгранично». Похожая запись 9 декабря: «Опять письмо от Елены Ивановны со страшными подробностями о Николае. <���…> Сделать ничего нельзя, и так бессмысленно дико и обидно до последнего атома» [880].

Дмитрий Николаевич Прянишников считал, что что-то сделать можно.

Он добился приема у Берии. Помогло то, что жена Берии была его аспиранткой. Прянишников объяснил, кто такой

Вавилов, обрисовал его вклад в науку и практику, просил разобраться в его деле. Берия выложил перед ним протоколы «признательных» показаний Николая Ивановича. Прянишников читал и все больше мрачнел. Твердо сказал:

– Не верю! Не поверю до тех пор, пока он сам мне этого не скажет.

Из Алма-Аты, куда была эвакуирована кафедра Прянишникова, он телеграммой выдвинул Н.И.Вавилова на Сталинскую премию, подчеркнув огромную практическую пользу собранной им мировой коллекции. Акт отчаяния и безоглядного мужества. В списке кандидатов на премию имя Вавилова, конечно, не появилось.

…Заболел Николай Иванович 19 января 1943-го. Только 24-го, к концу дня, к нему пришла фельдшерица. Измерила температуру – 39,6 С°. Хрипы в легких указывали крупозное воспаление. В записке начальнику тюрьмы Ирашину она предложила госпитализацию. Проставила время: 17 часов.

Вечером Николая Ивановича доставили в тюремную больницу. Состояние определили как тяжелое.

25-го у постели сошлись старший санинспектор Турецкий, начальник санчасти Тверитин, врач Талянкер. Консилиум почему-то возглавлял начальник тюрьмы Ирашин. (Может быть, врачи были зэками, потому требовался надсмотрщик?)

Температура теперь была невысокой, 37,3 С°. Больной жаловался на общую слабость. Осмотром установлено: истощение, кожные покровы бледные, отечность на ногах. Диагноз: Дистрофия, отечная болезнь.

В истории болезни , подписанной врачом Степановой, подробнее:

«Жалобы больного: жар, боли в груди, кашель, одышка, понос три раза в день, плохой аппетит, сильная слабость. Болел 7 дней. Объективные признаки болезни – язык обложен, живот мягкий, состояние тяжелое, больной ослаблен, истощен, кожа бледная. В легких справа в нижней доле дыхание с бронхиальным оттенком, тоны сердца глухие. В прошлом болел малярией».

Поставили банки, дали таблетки, назначили 2-й стол (?), молоко.

Было поздно…

26 января 1943 года, в 7 часов утра, Николай Иванович Вавилов скончался.

30 январябыл составлен акт судебно-медицинской экспертизы. Его почему-то оказалось недостаточно: 5 февралядатировано «Заключение» о смерти Н.И.Вавилова.

В обоих документах в пункте первом причиной смерти названа пневмония. О дистрофии и истощении не упомянуто. Оба документа подписаны одним и тем же лицом, но в первом случае это Судебно-медицинский эксперт Резаева , а во втором Старший судебно-медицинский эксперт Резаева. Уж не получила ли она повышение за политически правильное заключение о смерти Вавилова?