Наполеон Бонапарт - Избранные произведения

6. Иностранные военные, плохо осведомленные о фактах, осуждали Наполеона за то, что он оставил дивизии Виктора и Кильмэна в Комарке и в Романье для наблюдения за армией папы и за Неаполем, что, по их словам, было бесцельно, ибо с этими государствами был восстановлен мир.

Генерал Кильмэн командовал войсками на Адидже; его главная квартира находилась в Вероне, когда мятеж в этом городе и прибытие генерала Фиоравенти вынудили его приказать комендантам фортов запереть ворота. Он покинул Адидже и отступил, чтобы избежать окружения, на Минчио с 6000—7000 человек кавалерии, артиллерии и пехоты, желая защитить Брешиа и сохранить свои коммуникации с Мантуей и Пескиерой. В дивизии генерала Виктора было 8000 человек, из которых 3000 миланцев под начальством генерала Лагоца. Она имела приказ двинуться на Адидже для образования обсервационного корпуса и для того, чтобы сдерживать венецианцев. Виктор выслал вперед генерала Лагоца и замедлил свой марш с французской бригадой на 15 дней либо потому, что действительно не осознал необходимости ускорить свое движение, либо потому, что ему было необходимо это время для выполнения статей Толентинского договора, либо по какой-либо другой причине. Факт тот, что эти 15 дней запоздания явились единственной причиной веронской резни. Может быть, Пезаро и его партия были бы более осмотрительны, если бы увидели дивизию этого генерала расположенной на Адидже, как должно было быть. Это было бы счастьем для сената и спасло бы его от гибели. Папа распустил свою армию. Она была на мирном положении и не причиняла более никакого беспокойства. Болонских войск было больше чем достаточно для занятия Романьи и сдерживания всех недоброжелателей на правом берегу По. Никогда, следовательно, не было мысли оставлять хотя бы одного человека на Рубиконе для службы наблюдения. Впрочем, о датах не спорят. Мир в Толентино был заключен 19 февраля 1797 г., сражение у Тальяменто произошло 16 марта. Лёобенские предварительные условия мира были подписаны 18 апреля.

I. Сражение у Монтенотте. — II. Сражение у Лоди. — III. Сражение у Кастильоне. — IV. Сражение у Бассано. — V. Сражение у Арколе. — VI. Сражение у Риволи. — VII. Германская кампания 1797 г.

Этот труд — один из самых выдающихся среди относящихся к данному вопросу. Данные замечания могут пригодиться автору при переиздании книги и представят интерес для военных.

1. Австрийская армия в апреле 1796 г. имела 42 батальона и 44 эскадрона. Некоторые из этих батальонов насчитывали по 1500 человек. Пьемонтская армия, включая артиллерию и кавалерию, состояла из 30 000 человек. Дивизия неаполитанской кавалерии имела 2000 человек. Обе эти объединенные армии состояли из 80 000 бойцов с 200 орудий. Во французской армии имелось 28 000 пехотинцев, 3000 человек кавалерии и 30 орудий на конной тяге — всего 31 000 человек.

2. Полубригады Итальянской армии приняли номера, которые они носили до 1815 г., только с июня 1796 г.: до этого времени они носили старые номера, ныне забытые.

3. В сражении у Монтенотте генерал Аржанто, командовавший у Болье центром, имел 18 000 человек, из коих 5000 пьемонтцев.

4. В сражении при Миллезимо у австрийцев было 21 000 человек. У Дего они потеряли 10 000 человек, из которых 8000 пленными, 30 пушек и 15 знамен. Начальник штаба армии, обнародовав количество пленных, забыл про 2000 человек, уже эвакуированных в Ниццу, поскольку список их не был вручен офицеру, занимавшемуся этим учетом.

5. В воззвании главнокомандующего к армии, выпущенном в Кераско, имеется опечатка: вместо 1500 нужно читать 15 000 пленных.

6. Кавалерия провела зиму на берегах Роны, но она была в самом жалком состоянии и двигалась в хвосте колонн. Однако она приносила большую пользу, преследуя противника по ущельям, после того как он бывал разбит, и именно ей мы были обязаны громадным количеством пленных, взятых в начале кампании. Но в ту пору она не могла драться против австрийской кавалерии. Только на Минчио она в первый раз успешно проявила себя, маневрировала на равнине, производила удачные атаки и соревновалась с пехотой.

1. Вместо переправы через По в Пьяченце не следовало ли Итальянской армии переправиться через реку в Кремоне? Во время своего марша из Тортоны в Пьяченцу, спускаясь вниз по правому берегу По, она подставляла на протяжении 18 лье фланг противнику, занимавшему позицию на левом берегу По и снабженному понтонным парком. Продолжение марша еще на 7 лье создало бы ряд неудобств. Да и какая была бы в этом цель? Пьяченца лежит на правом берегу и предоставила бы все средства большого города для облегчения наводки мостов. Кремона на противоположном берегу оставалась бы во власти противника до тех пор, пока не совершилась бы переправа. Сверх того, Пьяченца является тем пунктом на По, который наиболее близок к Милану; Кремона находится значительно дальше от него и отделена Аддой.

Если бы Болье занял правый берег Адды и навел мост напротив Пьяченцы, французская армия оказалась бы отрезанной на обоих берегах. В подобных маршах следует стараться не подставлять фланг противнику, а когда это невозможно, следует делать переходы наиболее короткими и совершать их быстро.

2. Будь во французской армии понтонный парк, она прибыла бы к Милану раньше австрийской армии. Но она потеряла 60 часов на сбор судов и сооружение моста через По. Это дало время неприятельскому главнокомандующему переправиться через Адду.

3. Корпус Колли, направившийся к мосту у Кассано, отстал. Наполеон надеялся отрезать его от Минчио. Это и заставило его ускорить и форсировать переправу через мост у Лоди. На самом же деле в тот момент, когда он форсировал мост, Колли переправился у Кассано и смог отступить, никем не тревожимый. Имей армия понтонный парк, она переправилась бы через Адду в самый день боя у Фомбио — с наступлением ночи. Наполеон лично подходил на расстояние ружейного выстрела к Пиццигетоне. Он приказал пройти и вниз и вверх по реке для сбора судов, и если бы он мог достать восемь или десять, то переправился бы в течение той же ночи и оседлал бы Адду.

4. Болье в ночь, последовавшую за боем у Фомбио, совсем не пытался захватить врасплох Кодоньо. Он не знал еще, что произошло после полудня, и все еще считал себя хозяином Фомбио; он просто расположился в Казаль-Пустерленго, чтобы там провести ночь. Один из его кавалерийских полков, пожелавший расположиться в Кодоньо, наткнулся на биваки дивизии Лагарпа, был встречен сильным ружейным огнем и поспешно отошел назад. Генерал Лагарп выехал со своей стоянки с несколькими офицерами штаба для сбора в ближайших загородных домах сведений о силах только что показавшейся части. В час пополуночи, возвращаясь в свою главную квартиру по другой дороге, а не по той, по которой он выехал из лагеря, он был встречен беглым огнем и пал, пронзенный пулями своих собственных солдат, любивших его и потрясенных своей ошибкой.