Наполеон Бонапарт - Избранные произведения

8) в силу полномочий, предоставленных Французской республике согласно просьбе Граубюндена и вальтелинцев о посредничестве, главнокомандующий постановил, что народы Вальтелины, Киавенны и Бормио имеют право присоединиться к Цизальпинской республике».

Вопрос оказался разрешенным. Радость и восторг охватили несчастных обитателей Вальтелины. Злоба и оскорбленное самолюбие заставили содрогнуться Граубюнден. Тотчас же после этого арбитражного решения Вальтелина и Цизальпинская республика вступили в переговоры и объединились. Граубюнденцы тогда поняли свою ошибку. Они написали Наполеону, что высылают делегатов для защиты своих прав перед ним, притворившись таким образом, будто они не знают того, что произошло. Он им ответил, что они опоздали, что его решение было уже вынесено, 10 октября Вальтелина уже объединилась с Цизальпинской республикой и этот вопрос разрешен раз навсегда.

Справедливость, оказанная этому маленькому народу, тронула и изумила все благородные сердца. Принципы, на которых было основано решение Наполеона, прогремели по всей Европе и нанесли смертельный удар узурпаторским действиям швейцарских кантонов, имевшим другие народы в качестве подданных. Казалось бы, этот пример должен был просветить бернскую аристократию и заставить ее почувствовать, что наступил момент для некоторых уступок духу времени, французскому влиянию и справедливости. Но предрассудки и самомнение никогда не прислушиваются к голосу разума, природы и религии. Олигархия уступает только силе. И поэтому лишь много лет спустя обитатели Верхнего Валлиса согласились смотреть на обитателей Нижнего Валлиса как на равных себе и крестьяне области Во и Аргови принудили бернскую олигархию признать их права и независимость.

I. Обмен ратификационными грамотами лёобенских предварительных условий мира (24 мая 1797 г.). — II. Конференция в Момбелло. — III. Конференция в Удине до 18-го фрюктидора. — IV. Конференция в Пассарьяно. — V. Французское правительство после 18-го фрюктидора не хочет больше мира. — VI. Интересы Наполеона и его политика. — VII. Чрезмерные притязания императорских уполномоченных; угрозы; передвижения армий. — VIII. Подписание Кампо-Формийского мирного договора (17 октября). — IX. Генералы Дезэ и Гош. — X. Наполеон покидает Италию и отправляется в Париж через Раштадт.

Обмен ратификационными грамотами лёобенских предварительных условий мира произошел 24 мая в Момбелло между Наполеоном и маркизом Галло. В первый раз возник вопрос этикета. Германские императоры не признавали за французскими королями права альтерната [114] Альтернат — право главы правительства или его уполномоченных первыми ставить свою подпись на международных договорах. — Ред. . Венский кабинет опасался, что республика не захочет признавать этого обычая и что по ее примеру другие державы Европы также откажутся считаться с этим признаком гегемонии, которой пользовалась Священно-Римская империя со времени Карла Великого. В первый момент упоения, испытанного австрийским уполномоченным в результате подчинения Франции обычному этикету, он отказался от мысли о конгрессе в Берне, согласился на сепаратные переговоры и на открытие конгресса в Раштадте для установления мира в империи лишь в июле месяце.

Через несколько дней переговоры привели к соглашению об окончательном договоре на следующих основаниях: 1) граница по Рейну для Франции; 2) Венеция и граница по Адидже для императора; 3) Мантуя и граница по Адидже для Цизальпинской республики. Маркиз Галло заявил, что с последним прибывшим курьером он получил полномочия для подписания мира на этих основаниях. С 6 мая Наполеон и генерал Кларк также были облечены необходимыми полномочиями. Эти условия являлись более благоприятными для Франции, чем смела надеяться Директория. Можно было, следовательно, считать мир обеспеченным.

Кларк был в момент революции капитаном Орлеанского драгунского полка. С 1789 г. он примкнул к орлеанистской партии. В 1795 г. был призван в Комитет общественного спасения для руководства топографическим бюро. Особенно покровительствуемый Карно, он был избран Директорией в 1796 г. для предложения мира императору и отправился для этого в Милан. Действительной целью его миссии было отнюдь не открытие переговоров, а исполнение в главной квартире функций тайного агента Директории по наблюдению за главнокомандующим, победы которого начали тревожить Директорию. Кларк отсылал в Париж сведения о главных начальствующих лицах армии. Это возбудило ропот и навлекло на него неприятности. Наполеон, понимавший, что правительства нуждаются в осведомлении, предпочел, чтобы такое секретное поручение было доверено человеку известному, а не всяким второстепенным агентам, собирающим по кабакам и передним самые нелепые сведения. Он взял Кларка под свое покровительство и даже использовал его в различных переговорах с Сардинией и итальянскими государями. После 18 фрюктидора он горячо его защищал не только потому, что Кларк заслужил его уважение при выполнении им своей столь щекотливой миссии, но также и потому, что, по его мнению, собственное достоинство обязывало его оказывать покровительство каждому человеку, имевшему с ним ежедневные сношения и на которого он не имел определенного повода жаловаться. У Кларка совсем не было военных способностей. Это был человек кабинетный, аккуратный и надежный работник, большой враг всяких жуликов. Он происходил из одной из ирландских фамилий, сопровождавших Стюартов в изгнанье. Чрезмерно возгордившись своим происхождением, он в эпоху империи навлек на себя насмешки за свои генеалогические изыскания, совсем не вязавшиеся с убеждениями, им исповедуемыми, с карьерой, какую он избрал, и с духом времени. Это был его недостаток. Но последний не помешал императору вверить Кларку портфель военного министра, как хорошему администратору, который должен был быть привязан к Наполеону за то, что тот осыпал его благами.

В эпоху империи он оказал важные услуги благодаря своей безукоризненной честности, и, вспоминая о нем, приходится пожалеть, что в конце своей карьеры он принимал участие в правительстве, которое Франция будет вечно упрекать за то, что оно заставило ее пройти через Кавдинское ущелье [115] В Кавдинском ущелье в 321 г. до н. э. римская армия была разбита самнитами, которые заставили побежденных пройти под ярмом. — Ред . , распустило армию, составлявшую ее славу в течение 25 лет, и сдало удивленным противникам наши крепости, остававшиеся еще непобежденными.

Если бы в 1814 и 1815 гг. доверие короля не было отдано людям, дух которых был сломлен тяжелыми обстоятельствами, предателями своего отечества, которые видели спасение и славу трона своего господина только в подчинении игу Священного Союза; если бы в управление государством вступили такие люди, как герцог Ришелье, стремлением которого было освободить свою родину от присутствия чужеземных штыков, или как Шатобриан, только что оказавший в Генте выдающиеся услуги, Франция вышла бы из этих двух национальных кризисов могущественной и грозной. Шатобриан получил от природы священный огонь, об этом свидетельствуют его сочинения. Его стиль — это не стиль Расина, а стиль пророка. Он был единственным, который мог сказать безнаказанно с трибуны палаты пэров, что «серый сюртук и шляпа Наполеона, выставленные на шесте на брестском побережье, заставили бы Европу стать в ружье». Если Шатобриан когда-либо придет к власти, возможно, что и он собьется с пути, как и многие другие, нашедшие в ней свою погибель; но верно одно: все великое и национальное созвучно его гению, и он с негодованием отверг бы постыдные поступки тогдашней администрации.