Уоррен Харрис - Софи Лорен

Поццуоли, который в настоящее время стал привлекательным местом для туристов, в 30-е годы был одним из сонных прибрежных городков с домами из розового туфа, омываемыми морскими волнами, и зелеными ставнями на окнах. Мужчины в основном рыбачили или работали на местных фабриках. Наиболее известной продукцией, которую выпускали в городе, была так называемая "поццуолана", цемент из вулканического пепла.

Семья Виллани в доме № 5 на улице Сольфатара занимала второй верхний этаж, а на первом располагалось небольшое производство по изготовлению уксусной эссенции. Луизе Виллани всегда приходилось держать на горячей плите что-нибудь пахучее, чтобы заглушать пары уксуса, просачивавшиеся через щели пола с первого этажа. Однако, когда окна была открыты, ничто не могло перебить зловонных запахов, испускаемых вулканом, которые распространялись по всему городу. Хотя вулкан Сольфатара последний раз извергался в 1198 году, постоянно вырывающиеся из его жерла шипящие и булькающие массы горячей грязи напоминали жителям городка, что он еще жив и может себя проявить.

София, ставшая седьмым членом семьи, получила здесь новое имя. Бабушка Луиза называла ее Лелла, чтобы ничто не напоминало ей о ненавистных Шиколоне. И впоследствии ближайшие родственники звали Софию только Леллой, хотя происхождение этого странного имени остается и поныне для нее загадкой. Возможно, бабушка образовала его из итальянского местоимения ella — "она".

В квартире также жили сестра и двое родных братьев Ромильды: Дора, Гвидо и Марио. Там было две спальни, гостиная, столовая и кухня. Одну спальню занимали Гвидо и Марио, все остальные члены семьи теснились во второй. Дора ложилась вместе с родителями в их огромную постель. Для Ромильды и ее дочки выделили кровать поменьше. В те дни подобное размещение в бедных семьях считалось нормальным.

До вечернего сна вся жизнь семьи крутилась вокруг кухни и столовой. Гостиная, которую неаполитанцы обычно используют только для приема гостей, чаще всего пустовала. Доменико Виллани и два его сына работали на фабрике боеприпасов в Ансальдо, но на ленч и послеобеденную сиесту приходили домой.

Луиза начинала готовить в пять утра. На завтрак и на еду в полдень она варила огромный горшок хлебнофасолевого супа. Вечером тоже был суп, но более насыщенный, с макаронами и овощами, по пятницам в него добавлялась рыба. Мясо, когда оно снова появилось в семье благодаря тому, что уже можно было отказаться от услуг кормилицы, оставляли на воскресенье для приготовления "священной тушенки", скупо выдававшейся каждому, после того как вся семья возвращалась с мессы из церкви Мадонны дель Кармины.

К году здоровье Софии несколько поправилось, но не настолько, чтобы ее мать могла почувствовать себя спокойно. Ромильда Виллани вспоминала: "По ночам я плакала, глядя на ее тонкие маленькие ручки. Я думала, что девочка обязательно умрет еще до того, как ей исполнится тринадцать лет, когда придет время конфирмации".

Тем временем в Италии происходили события, которых София тогда, конечно, не понимала, но которые впоследствии надолго обернутся страданиями как для нее, так и для миллионов ее соотечественников.

Решившись увеличить колониальные владения Италии в Африке, Муссолини отправил в Сомали около миллиона солдат и офицеров и был готов оккупировать соседнюю Эфиопию. Хотя из последующих африканских сражений Италия вышла победительницей, эта кампания стала одной из самых кровавых драм всей военной истории страны. Фашистская Италия, которая до этих событий была принята в мировое сообщество, после них получила решительное осуждение со стороны Лиги наций. Ее поддержал только один союзник — нацистская Германия. В 1936 году Муссолини и Гитлер объединились, чтобы оказать военную помощь фашистскому перевороту в Испании, осуществленному Франко. В ноябре того же года Италия и Германия образовали "ось Рим — Берлин". Муссолини хвастался, что теперь они могут контролировать судьбу всей Европы.

В Поццуоли эти события мирового значения отозвались резким повышением выпуска боеприпасов на фабрике, на которой работали дедушка Софии и два ее дяди. Рабочие смены стали более длинными, но возросла и зарплата, ее хватило, чтобы купить радио и хрустальную люстру в гостиную. Поговаривали даже, что, если дела и дальше пойдут таким образом, семья сможет позволить себе иметь ванную комнату. А пока им приходилось довольствоваться туалетом и раковиной в кухне. Когда же требовалось помыться основательно, шли в городские бани.

По всей Италии, и особенно в маленьких городках, в которых было относительно немного рабочих мест, женщины обычно оставались дома и занимались домашним хозяйством, однако работали так же много, как и мужчины, а может быть, и больше. В семье Виллани Луиза делала все, однако надеялась, что ее дочери будут действовать более энергично и смогут сами зарабатывать себе на жизнь. Ромильда и Дора помогали матери готовить еду и убирать дом, делали покупки и стирали белье. Когда наступала некоторая передышка, сестры чинили одежду и шили платья, блузки, юбки для себя и для маленькой Софии.

Хотя мечты Ромильды о карьере в кино не осуществились, казалось невероятным, что она о них совсем забыла или согласилась продолжать однообразную и тяжелую жизнь в доме родителей. Она знала, что ни один мужчина не женится на одинокой матери, по крайней мере в Поццуоли. Но, почувствовав, что София находится в других надежных женских руках, стала все больше и больше времени проводить в Неаполе, так, по крайней мере, она объясняла свое отсутствие родственникам. Теперь Ромильда часто исчезала на несколько недель, а возвращаясь, рассказывала истории о своих занятиях в школе драмы и о том, что зарабатывает на жизнь игрой на пианино в ресторанах и барах. Соседи, зная о ее прошлом, мало верили в такие рассказы.

В конце концов стало известно, что большую часть времени Ромильда занимается тем, что преследует Риккардо Шиколоне. Она все еще пыталась заставить его жениться на себе, убеждала, что существует единственный способ поправить жизнь — уехать куда-нибудь, где их никто не знает, где они смогут начать все заново.

Такие планы много значили для Ромильды, но не для Риккардо. Однако молодая женщина все еще сильно привлекала его. "Она была тогда в самом расцвете своей красоты, — вспоминал позднее он. — И конечно, между нами еще полыхал пожар страсти".

В августе 1937 года, за месяц до третьего дня рождения Софии, обнаружилось, что Ромильда снова беременна. Риккардо по-прежнему не хотел на ней жениться и, более того, на этот раз утверждал, что, вполне вероятно, будущий ребенок совсем не его. Ромильде ничего не оставалось, как снова вернуться в Поццуоли, надеясь, что семья и на этот раз ее поймет. Так и произошло, но как только беременность Ромильды стала заметной, начали злословить соседи. Чтобы не слышать осуждений и разговоров за своей спиной, молодая женщина почти все время проводила дома, в затворничестве.