Уоррен Харрис - Софи Лорен

Сначала предполагалось, что к алтарю невесту поведет Карло Понти, однако власти католической церкви сказали решительное "нет" из-за его неопределенного супружеского положения. Его заменил Артуро Мичелин, старый друг семьи Муссолини и лидер местной неофашистской группировки. Понти мудро решил остаться в Риме и отправил Софи и ее мать на свадьбу на собственном "Роллс-Ройсе" с шофером.

Тысяча любопытных и масса репортеров и фотографов набились в церковь и запрудили городскую площадь. Обряд окончился тем, что Мария упала в обморок и Романо вынес ее из храма на руках. После того как ему удалось пробиться через толпу на городской площади, он и сам потерял сознание, и его пришлось приводить в чувство инъекцией витамина В12.

Во время праздничного банкета Рашель Муссолини настаивала, чтобы все поехали на кладбище возложить цветы на могилу ее мужа. Как только молодые отправились в свой медовый месяц, Софи и Ромильда вернулись в Рим. Когда их "Роллс-Ройс" проезжал через пригороды Преддапьо, он столкнулся с человеком на мотороллере, который оказался двадцатипятилетним школьным учителем по имени Антонио Анджелини. В результате учитель погиб на месте.

Софи и Ромильда разразились слезами, узнав, что произошло. Как только прибыла полиция, двух женщин и шофера отвели в магазинчик через дорогу и в течение двух часов задавали вопросы, а в это время у здания лавки собралась толпа папарацци. Всех троих в конце концов отпустили, не предъявив никаких обвинений, до окончания расследования.

Эта трагедия угнетающе подействовала на Софи, тем более что она не одобряла свадьбу сестры. "Когда Мария выходила замуж, — вспоминала она, — я очень переживала. Мне казалось несправедливым, что она собирается покинуть меня из-за мужа, предпочла меня кому-то. В день ее свадьбы я была ревнивее, чем обычно бывает отец. Эти чувства не давали мне покоя в течение нескольких дней, да и сейчас еще они пугают меня, когда я думаю об этом".

Ревность вскоре превратилась в какой-то степени в зависть, когда оказалось, что Мария беременна. 30 декабря, почти день в день через девять месяцев после свадьбы, она родила девочку, чем очень порадовала тетю Софи. Родители собирались назвать ребенка Бенита в честь ее знаменитого деда, однако поняли, что Бените Муссолини нелегко придется в жизни, и ребенку дали имя Алессандра в честь отца дуче Алессандро, поэтому без фамилии ее можно было звать просто Сандра.

Без всякого умысла, сами того не желая, родители Алессандры причинили Софи массу горя и моральных страданий, когда пригласили ее стать крестной матерью. Епископ отклонил их просьбу, заявив, что "публичный грешник" не может участвовать в священной церемонии. Софи решила проигнорировать мнение церковников. Когда она оказалась в церкви в сопровождении обычной для себя группы папарацци, священник выразил сожаление и продолжал службу, стараясь избежать, чтобы происходящее не превратилось в спектакль. На следующий день за нарушения канонического закона на Софи обрушилась вся католическая пресса и радио Викариата Рима.

Тем временем кампания, развернутая в поддержку Софи на получение "Оскара" за "Чочару", все усиливалась. За неделю до окончания подачи голосов членами жюри журнал "Тайм" поместил ее фотографию на обложке, второпях сопроводив ее излишне сентиментальной статьей, которая начиналась с довольно странного комплимента:

"Ее ноги слишком большие. Ее нос слишком длинный, зубы не совсем ровные. У нее шея, как выразилась одна из соперниц, как у "неаполитанской жирафы". Ее талия, кажется, начинается с середины бедер. Она бегает, как защитник в американском футболе. Ее руки слишком большие. Ее лоб низок, рот слишком большой. Но, mamma mia, она абсолютно великолепна".

Обратив внимание на то, как далеко шагнула актриса с тех пор, когда исполняла старлеток, "Тайм" замечает, что "совсем недавно, всего несколько лет назад, серьезное внимание, которое уделялось Софи Лорен, воспринималось многими так, как если бы Джимми Хоффа мог бы однажды получить Нобелевскую премию".

К этому времени студия "Эмбасси пикчерз" Джо Левина, по сообщениям прессы, истратила более 150 тысяч долларов на рекламу в специализированной прессе и еще 100 тысяч — на ужины с угощениями и показ фильма для членов жюри премии "Оскар" в каждом городе, где у академии были свои члены. "Я нянчился с этой картиной, как с ребенком", — говорил позже Левин. Ему казалось, что он имеет несколько факторов в свою пользу: новшество в игре Софи на иностранном языке, возможный раскол при голосовании в студии "Парамаунт" между Одри Хепберн и Джеральдиной Пейдж, минимальная поддержка студией "Фокс" актрисы Папьер Лори и неодобрение Голливудом нынешних отношений Натали Вуд — очень возмутительных по мнению многих — с Уорреном Битти.

По мере того как ночь торжества — 9 апреля — приближалась, Софи никак не могла решиться, присутствовать ли ей на церемонии или нет. Понти, который боялся, что скорее "Сладкая жизнь", а не "Чочара" окажется номинантом на приз лучшего иностранного фильма, считал, что им лучше отклонить предложение Джона Левина — заказать для них реактивный самолет для прилета в Лос-Анджелес. Он вполне допускал, что Голливуд способен преподнести им неприятный сюрприз из-за серии провалов на "Парамаунт" и других студиях, однако окончательное решение оставил на усмотрение Софи.

"Я решила, что не смогу спокойно перенести неудачу на виду у миллионов телезрителей, когда будет решаться моя судьба, — вспоминала она позже. — Если бы я проиграла, то могла упасть в обморок от отчаяния, а если бы выиграла — лишилась чувств от радости. Вместо того чтобы показывать слабость перед всем миром, я решила, что будет лучше, если я лишусь чувств у себя дома".

В 1962 году, за много лет до того, как спутниковое телевидение начало транслировать церемонию вручения "Оскара" в "живом" времени по всему миру, Софи могла только сидеть и ждать результатов, которые ей передадут по телефону или появятся в новостях на следующий день. Из-за 9-часовой разницы во времени между Италией и Калифорнией в Риме было четыре тридцать утра, когда в Америке началась церемония. Софи и Понти не ложились спать всю ночь и по совету Джо Левина пригласили к себе фотографа Пьера Луиджи — на всякий случай, если появится повод отметить победу.

К шести утра Софи не могла больше выносить неопределенности. "Кто-то должен набраться смелости и позвонить мне", — сказала она Понти. Тот посоветовал ей забыть про все и отправиться спать. Она переоделась в зеленую пижаму, легла, но заснуть не могла. И не удивительно, так как перед этим она выкурила пять пачек сигарет и выпила по крайней мере два кофейника, по утверждениям Пьера Луиджи.