Эсме Швалль-Вейганд - Выбор [О свободе и внутренней силе человека] [litres]

В первую неделю Элиза практически не может заставить себя переехать. У нее нет аппетита. Она не может одеться. Она боится остаться одна, и ей стыдно. Она понимает, до какой степени позволила отношениям регулировать свою жизнь – и какой ценой. Потом звонит Тодд. Он хочет узнать, может ли она сделать ему огромнейшее одолжение, если не слишком занята. Ему нужно сдать работу в понедельник. Может ли она написать ее?

Она пишет эту работу. И еще одну. И еще.

– Я до сих пор отдаю ему все, – плачет она.

– Милая, в этом твоя первая ошибка. Ты мучишь себя ради него. Зачем тебе это нужно?

– Я хотела, чтобы он был успешным, и он так радовался, когда я помогала ему.

– А что происходит сейчас?

Она рассказывает, как вчера узнала от общего знакомого, что Тодд съехался с новой девушкой. А на следующий день ему нужно сдавать работу, которую она соглашается написать.

– Я знаю, что он ко мне не вернется. Знаю, что должна перестать делать за него работы. Но я не могу.

– Почему?

– Я люблю его. Я знаю, что все еще могу сделать его счастливым, если буду выполнять его задания.

– А как же ты? Ты становишься лучшей версией себя? Ты делаешь себя счастливой?

– Из-за ваших слов я понимаю, будто поступаю неправильно.

– Когда перестаешь делать то, что лучше всего для тебя, и начинаешь делать то, что, на твой взгляд, необходимо кому-то еще, ты делаешь выбор, у которого есть свои последствия. Для Тодда тоже есть последствия. Почему ты выбираешь посвятить себя ему, а не сказать, что он сам способен справиться со своими трудностями?

– Я могу ему помочь. Я здесь ради него.

– Но при этом ты ему не доверяешь.

– Я хочу, чтобы он меня любил.

– Ценой его роста? Ценой твоей жизни?

Я очень беспокоюсь за Элизу, когда она покидает мой кабинет. Отчаяние пускает в ней глубокие корни. Но я не думаю, что она лишит себя жизни. Все-таки она приходит ко мне за помощью, значит, она хочет измениться. Я даю ей свой домашний телефон и номер линии доверия. Прошу ее созваниваться со мной каждый день до следующего сеанса.

Элиза приходит на следующей неделе, и я удивлена, увидев ее с молодым человеком. Это Тодд. Элиза вся сияет. Депрессия кончилась. Тодд порвал с той женщиной, и теперь они снова вместе. Она чувствует себя обновленной. Теперь она видит, что его оттолкнули ее неуверенность и комплексы. Она будет больше доверять их отношениям, покажет, насколько ему предана.

Во время сеанса Тодд выглядит скучающим и нетерпеливо поглядывает на часы, ерзая на диване, будто у него затекают ноги.

– Нельзя вновь сойтись без нового начала. Какие новые отношения вы хотели бы? От чего вы готовы отказаться, чтобы прийти к ним? – спрашиваю я.

Они таращатся на меня.

– Давайте начнем с того, что у вас общего. Что вам нравится делать вместе?

Тодд смотрит на часы. Элиза придвигается ближе к нему.

– Вот вам домашнее задание. Я хочу, чтобы каждый из вас нашел одно дело, которое ему нравится делать в одиночку, и одно, которое вам нравится делать вместе. Это не должен быть баскетбол, домашнее задание и секс. Придумайте что-нибудь забавное и выйдите за границы привычного.

В течение следующих шести месяцев Элиза и Тодд иногда приходят ко мне вместе. Иногда Элиза приходит одна. Ее главная цель – сохранить их отношения, она может делать что угодно, но этого недостаточно, чтобы стереть все ее сомнения и недоверие к нему. Она хочет чувствовать себя лучше, но все еще не готова меняться. А Тодд, когда приходит на сеансы, тоже, кажется, застревает. Он имеет все, что, как ему кажется, он хочет: восхищение, успех, любовь и, конечно, хорошие отметки, – но при этом выглядит грустным. Он как-то обмяк, явно отступает. Как будто его чувство собственного достоинства и уверенность в себе атрофированы из-за зависимости от Элизы.

В конце концов визиты Элизы и Тодда прекращаются, и я много месяцев ничего о них не знаю. А однажды получаю два письма с подтверждениями об окончании колледжа. Первое – от Элизы. Она закончила свой курс и поступила на магистерскую программу по сравнительному литературоведению. Она благодарит меня за время, которое мы провели вместе. И пишет, что, однажды проснувшись, поняла, что с нее хватит. Она перестает делать домашнюю работу за Тодда. Их отношения заканчиваются, что, безусловно, очень непросто, но теперь она счастлива, что не цепляется за то, что выбрала вместо любви.

Второе письмо – от Тодда. Он тоже закончил учебу – годом позже, но закончил. И он тоже хочет поблагодарить меня. Он пишет, что мог вылететь из колледжа, так как Элиза перестала делать за него задания. Сначала приходят возмущение, ярость. Потом он учится нести ответственность за свою жизнь, нанимает репетитора и соглашается с тем, что должен сам прикладывать некоторые усилия для собственного блага. «Я был придурком», – пишет он. И признается, что все то время, пока Элиза делала за него задания, он чувствовал себя подавленным, хотя и не сознавал этого. Он не любил себя. Теперь он может смотреть в зеркало и испытывать уважение, а не презрение.

Виктор Франкл пишет:

Поиск смысла жизни – это основная мотивация человеческой жизни, а вовсе не «вторичная рационализация» (сознательное объяснение) инстинктивных побуждений. Этот смысл уникален и специфичен, так как должен быть найден и осуществлен только самим человеком; только тогда он может удовлетворить его собственную волю (стремление) к смыслу.

Когда мы отказываемся брать ответственность за себя, мы отрекаемся от способности творить и открывать новые смыслы. Иными словами, мы отвергаем жизнь.

Второй шаг в танце свободы – научиться идти на риск, что необходимо для истинной самореализации. Для меня на этом пути предельным риском стало мое возвращение в Аушвиц. Были люди, предостерегавшие меня: наши и Марианнины знакомые из Копенгагена, служащий в польском посольстве. Был мой внутренний сторож, та моя ипостась, которая хотела ощущать себя в безопасности больше, чем я хотела быть свободной. Но в ту ночь, когда я лежала без сна на кровати Геббельса, я интуитивно поняла истину: что не смогу стать полноценным человеком, пока не попаду туда, что во имя собственного здоровья мне нужно снова оказаться в том месте. Идти на риск не означает слепо подвергать себя опасности. Это значит принять наши страхи, чтобы освободиться от их оков.

Я начинаю работать с Карлосом, учеником старшей школы. Мальчик борется со своей социофобией и низкой самооценкой. Он так боится быть отвергнутым сверстниками, что не рискует заводить дружеские или еще какие-либо отношения. Однажды я прошу рассказать мне о десяти самых популярных девочках в школе. А потом даю ему задание. Он должен позвать на свидание каждую из этих девочек. Он говорит, что это невозможно, что это равносильно самоубийству, что они никогда никуда с ним не пойдут, что над ним будут смеяться все оставшиеся школьные годы из-за того, что он такой жалкий. Я отвечаю, что да, это так, можно и не получить того, чего хочешь, – но, даже если этого не случится, ты все равно станешь лучше, потому что будешь лучше знать, где находишься, у тебя будет больше информации, и ты столкнешься с реальным положением вещей, а не реальностью, порожденной твоим страхом. В итоге он соглашается. К его изумлению, четыре из самых популярных девочек принимают приглашение! К этому моменту он уже составит мнение о своей ценности, он уже пятьсот раз скажет себе «нет» – этот страх проявляется даже в жестах и глазах, которые он постоянно отводит и прячет, вместо того чтобы позволить им сиять и смотреть на собеседника. Он сам отрезает себя от радости. Как только он посмотрит в лицо своим страхам, примет свой выбор и пойдет на риск, он откроет возможности, о существовании которых даже не подозревает.