Георгий Зимин - Истребители

Во второй половине марта в один из нелетных дней в армии провели армейскую летно-тактическую конференцию. Предварительно мы провели конференцию в дивизии. В штаб армии от нашей дивизии были приглашены лучшие асы-охотники. Выступали командиры эскадрилий Алексей Николаевич Деркач и Петр Калинкович Лобас. Подводя итоги конференции, командующий воздушной армией генерал Т. Т. Хрюкин отметил содержательные выступления наших летчиков.

На аэродроме Растенбург была организована выставка боевых самолетов 1-й воздушной, на которых после сильных повреждений летчики благодаря личному мастерству сумели вернуться на свои аэродромы. Среди этих машин был и обгоревший, черный «як» старшего лейтенанта Д. П. Моцакова. Этот самолет с большими камнями, врезавшимися в плоскости, привлекал всеобщее внимание видавших виды боевых летчиков.

Накануне

В конце марта, после ликвидации крупной хейльсбергской группировки, войска фронта начали готовиться к штурму Кенигсберга. Его гарнизон вместе с кадровыми дивизиями, формированиями фольксштурма и группой войск на Земландском полуострове насчитывал до 130 тысяч человек, до 4 тысяч орудий и минометов, 108 танков и штурмовых орудий. На аэродромах Земландского полуострова базировалось до 170 самолетов.

Предстоящий штурм города являлся чрезвычайно сложной задачей. Кенигсберг был идеально подготовлен к обороне. Все здесь рассчитывалось на длительное сопротивление в условиях полной изоляции. За всю войну — об этом можно говорить с полной уверенностью — наши войска не встречали таких укреплений, какие были возведены вокруг города и в его черте.

Местность на подступах к крепости представляла собой равнину с небольшими пологими возвышенностями.

Значительным препятствием была река Прегель. До центра города она течет двумя рукавами, ширина их от 60 до 100 метров, глубина 9–20 метров. Здания вдоль набережных позволяли создать укрепленные полосы.

Основу системы обороны города составляли три позиции. Первая — протяженностью 50 километров — проходила в 6–8 километрах от центра и включала 2–3, а [373] местами и больше траншей, связанных между собой ходами сообщения. На первой позиции было 15 старых и новых фортов. На внешней полосе обороны — более 300 прочных убежищ и других оборонительных сооружений {18}. Первая позиция имела противотанковый ров шириной 6–8 метров, эскарпы и надолбы. Протяженность рвов была более 50, эскарпов — до 10 километров. Повсюду были проволочные заграждения и минные поля.

Вторая позиция — протяженностью траншей около 80 километров — проходила по окраинам Кенигсберга и имела 38 дотов, 25 дзотов и 214 других убежищ. Все улицы пересекали баррикады, на перекрестках были построены доты, а подступы к городу заминированы.

Третья позиция проходила в центральной части города. Там было 9 старых фортов и цитадель, рассчитанная на большой гарнизон.

В Кенигсберге к обороне было подготовлено до 600 крупных зданий и даже замки, дворцы. В районе города противник установил до 35 тысяч противотанковых и свыше 100 тысяч противопехотных мин.

Основой противовоздушной обороны крепости была 18-я зенитная дивизия немцев, имевшая в своем составе более 300 орудий калибра 88 и 105 миллиметров {19}. Город прикрывался истребительной авиацией (около 60 машин) {20}.

Словом, задача перед нашими войсками стояла сложнейшая. Нам, авиаторам, с другой стороны, было ясно, что несколько десятков истребителей противника — это ничтожно малые силы, которые противоборствовать нам не могли. Роль нашей авиации в предстоящем штурме была важна как никогда. Мощные оборонительные укрепления, которые очень трудно разрушать наземным войскам, должны были быть сокрушены массированными бомбоштурмовыми ударами с воздуха.

Проведение операции планировалось поэтапное. Сначала армиям предстояло улучшить свое исходное положение, уточнить оборону и силы противостоящего противника. В этот период намечалось мощное артиллерийское и авиационное наступление с целью разрушить важнейшие фортификационные сооружения Кенигсберга и подавить артиллерию врага. В дальнейшем следовало овладеть [374] внешней оборонительной полосой. На это отводились сутки. И наконец — непосредственный штурм города и полное овладение им.

В самом начале апреля маршал А. М. Василевский провел совещание, на котором заслушал командующих армиями о подготовке ими войск и принятых на операцию решениях. После их докладов Александр Михайлович дал ряд уточнений. Он сообщил, что по плану армии сначала должны взять Кенигсберг, а затем развивать наступление на северо-запад с целью разгрома земландской группировки противника.

Там же, на совещании, А. М. Василевский проинформировал нас о том, что кроме 1-й и 3-й воздушных армий, а также 6-го бомбардировочного авиакорпуса к участию в операций дополнительно привлечены 18-я воздушная армия (авиация дальнего действия), по одному корпусу из 4-й и 15-й воздушных армий и часть сил авиации флота. Общее число боевых самолетов доводилось до 2400. Из них около двух третей составляли бомбардировщики и штурмовики, которые должны были обрушить на крепость и укрепления тысячи тонн бомб и снарядов. Авиаторам также ставилась задача массированными ударами по порту Пиллау и транспортам не допустить эвакуации вражеских войск морем. Координирование действий авиационных армий было возложено на главного маршала авиации А. А. Новикова.

* * *

Здесь я должен ненадолго прервать последовательный рассказ и вернуться к событиям второй половины марта. Когда я упоминал о том, что на первом этапе предстоящей операции по овладению Кенигсбергом армиям была поставлена задача улучшить исходные позиции, не отметил, что это в принципе достаточно частый для готовящихся к наступлению соединений процесс. Как правило, любой командир, от батальона и полка до армии включительно, в любой операции — наступательной или оборонительной — стремится к улучшению занимаемых им позиций, естественно, в разных масштабах.

Так вот, бои по улучшению позиций соединений 11-й гвардейской армии активно велись во второй половине марта. Происходило это юго-западнее Кенигсберга. На правом фланге армии находился 8-й, в центре — 16-й, а на левом фланге — 36-й гвардейские стрелковые корпуса. [375]

Первые два соединения имели достаточно времени на изучение противостоящего противника и улучшение исходного положения, а вот 36-й до 18 марта вел бои в районе Бранденбурга, потом вышел к заливу Фришес-Хафф, в результате чего кёнигсбергский гарнизон был отрезан от хейльсбергской группировки. После этого корпус на некоторое время был выведен из боев, а с 23 марта снова передислоцирован на левый фланг армии. Тогда возникла необходимость улучшить исходное положение для наступления одной из дивизий первого эшелона. К исходу дня 23 марта командующий воздушной армией приказал мне и командиру 1-й гвардейской штурмовой авиадивизии С. Д. Пруткову выехать в 36-й гвардейский стрелковый корпус для проведения частной операции. Мы без труда нашли НП корпуса и познакомились с его командиром генерал-лейтенантом Петром Кирилловичем Кошевым. От него узнали цель и план операции.