Георгий Зимин - Истребители

Менее чем за два месяца наши летчики сбили 222 самолета противника: 32 — Хе-111, 29 — Ю-88, 11 — Ю-87, 3 — До-215, 4 — До-217, 1 — «Хеншель-126», 125 — ФВ-190, 17 — Ме-109.

Мы за этот период потеряли 58 летчиков: 14 погибло в воздушных боях, 44 не вернулись с боевого задания. Наши потери в боевой технике составили 62 самолета.

Я привожу эти итоговые данные, датируя их серединой октября, потому что 15 октября 1943 был получен приказ командующего воздушной армией, согласно которому 240-я авиадивизия в составе 86-го гвардейского и 900-го истребительного авиаполков завершила свои боевые действия и была перебазирована на аэродром Дубовицы для доукомплектования личным составом, материальной частью и для подготовки молодого летного состава к дальнейшим операциям.

133-й гвардейский авиаполк временно был передан в оперативное подчинение командиру 211-й штурмовой авиадивизии, обеспечивал действия штурмовиков.

В связи с изменением обстановки в результате успешно проведенных операций и с подготовкой новых наступательных операций на Прибалтику 20 октября 1943 года Калининский фронт был переименован в 1-й Прибалтийский. 20 ноября в командование им вступил генерал армии Иван Христофорович Баграмян.

* * *

Снова мы принимали молодое пополнение, снова проводили очень нужные нам тематические конференции в полках и в дивизии. У нас теперь был огромный и всесторонний опыт боевой деятельности в различных условиях, [249] и было совершенно необходимо довести этот дорого оплаченный опыт до каждого летчика. Дивизия сохранила свой боевой костяк. Многие некогда необстрелянные летчики стали теперь зрелыми командирами и наряду с ветеранами со знанием дела готовили молодежь как в профессиональном, так и в морально-психологическом отношении.

Несмотря на плохую погоду поздней осени, работа по вводу в строй пилотов-новичков прошла у нас без происшествий и каких бы то ни было срывов. Даже в тот период, когда мы находились в составе второго эшелона авиации фронта, в каждом полку каждый день одна эскадрилья находилась в состоянии полной готовности к выполнению боевых задач. Кроме того, на нас возлагалась задача по охране своих и соседних аэродромов воздушной армии.

Патриотизм наших воинов проявился не только в воздушных боях. По инициативе комсомольской организации 900-го авиационного полка был проведен сбор средств для детей-сирот, чьи отцы погибли на фронтах Великой Отечественной войны. Этот почин был сразу поддержан всеми комсомольскими организациями дивизии. В помощь осиротевшим детям авиаторы собрали довольно большую сумму. Вскоре в адрес комитета ВЛКСМ 900-го полка пришла телеграмма: «Передайте комсомольцам-фронтовикам войсковой части..., собравшим 110 тысяч рублей в фонд помощи детям-сиротам, мой боевой привет и благодарность Правительства Союза ССР». Под телеграммой стояла подпись Верховного Главнокомандующего.

В конце декабря мы принимали шефов из трудовых резервов страны. Во главе делегации были Герой Советского Союза В. Г. Нетреба, его заместитель по политической части В. С. Головачев, а также М. А. Кондакова и Н. П. Марченко. Делегация официально и торжественно оформила передачу нам самолетов трудовых резервов самым лучшим летчикам. Для нас и для гостей это был большой и радостный праздник. Юноши и девушки — победители социалистического соревнования за право поехать на фронт — создали прекрасную концертную бригаду, выступления которой, уверен, ныне здравствующие ветераны дивизии помнят по сей день. Наши воздушные бойцы отчитывались перед шефами о своей боевой работе. Отчеты были подготовлены с большой ответственностью: мы понимали, что рапортуем тысячам и тысячам юношей и девушек, работающих в системе трудовых резервов. [250] Вместе с нами члены делегации встречали новый, 1944 год. Всех гостей мы подняли в воздух на У-2. Для большинства из них это стало радостным воздушным крещением. Жили шефы в землянках и в уцелевших избах рядом с летчиками, и поэтому они могли прочувствовать нашу будничную аэродромную жизнь. Для многих наших гостей пребывание на фронте, кажется, стало самым ярким воспоминанием тех лет. Я приведу здесь (отрывочно) воспоминания Маргариты Лифановой, тогда просто славной девушки Риты, а теперь заслуженной артистки РСФСР, актрисы театра имени Ленинского комсомола. Воспоминания, которые здесь приводятся, написаны по моей просьбе. Маргарита Лифанова в ту военную зиму была ведущей в концертной бригаде, которая прибыла к нам в канун 1944 года. «В 1943 году, — вспоминает актриса, — я училась в Техникуме трудовых резервов, где готовили мастеров производственного обучения, и участвовала в художественной самодеятельности. У нас были замечательные певцы, танцоры, великолепные гимнасты-акробаты, музыканты и даже свои поэты. У многих не было родителей. Нас кормили, одевали, учили — готовили в жизнь. На заработанные учащимися трудовых резервов деньги были куплены самолеты, танки, катера, а воины на них были нашими подшефными. Вот так в качестве шефов мы и направились на фронт в 240-ю истребительную авиационную дивизию.

Была зима. Концертная бригада составлялась из исполнителей лучших номеров. Боже, как мы волновались, как нам хотелось на фронт! И вот я оказалась среди счастливчиков. Нам стали собирать у кого что было теплое. Пришел крытый грузовик, и мы отправились.

Было холодно — конец декабря 1943 года. Мы не знали, куда едем: в «пункт Н». Проезжали города и деревни, где недавно шли бои. Мы впервые видели, какие разрушения принесла война, фашизм. Деревни, где торчали только трубы, а люди, когда мы останавливались, появлялись из землянок или погребов. Дети, женщины, старики... Они не жаловались. Они радовались, что прогнали немца. Вязьма, Смоленск — груды развалин, люди живут в уцелевших кусочках домов...

Приехали к ночи. Нас повели в баню (таков закон). Это была землянка с печкой, где стояли бочки с горячей и холодной водой и ковши. Поселили нас тоже в землянках. Приближался новый, 1944 год, мы готовились к концертам. [251]

Сейчас я смотрю на фотографии: Володя Машков — играл на аккордеоне и пел, любимец публики! Люба Латкова — танцевала и так била чечетку (модную в то время), что мы гурьбой ходили за ней и умоляли научить нас — она это делала виртуозно. Да еще Люба Шевченко, с белокурыми волосами по плечам, — она пела украинские песни, и как пела! Покорила летчика (фамилии не помню, а звали его Васей), переписывалась с ним и после войны вышла за него замуж. На фотографии возле самолета У-2, на котором нас, желающих, «крестили», они рядом. Я тоже была в числе желающих полетать — это был мой первый в жизни полет на самолете. Я так восторгалась, что пилот решил показать мне, что такое «воздушная яма», и я утихомирилась... В дивизии нас утеплили: мне достались валенки, в которых я тонула, дали нам и теплые шапки. Мы со всеми перезнакомились. Это были мальчики чуть старше нас — от 18 до 21 года. Командир дивизии, тогда уже Герой Советского Союза, казался нам стариком, а ему было 30 лет. Это были замечательные, отважные, отчаянные ребята. На их самолетах были звездочки. Количество звездочек обозначало, сколько самолетов они сбили. Были среди них и «таранщики»: израненные, со шрамами, обожженные — они возвращались из госпиталей в свои полки. При нас они уходили в небо и возвращались иногда не все... От нас летчики старались скрыть потерю своих товарищей, но мы угадывали по их лицам, горевали, плакали. И тогда думалось: какой концерт? Зачем им сейчас концерт? Но нам сказали: надо уметь владеть собой, если вы артисты. И накануне Нового года концерт состоялся! Со сцены никого не отпускали сразу, бисировали по нескольку раз. Мы были счастливы.