Александр Карцев - Неизвестная война. Записки военного разведчика

Для чего Исмад попросил командира-шурави сделать выстрел из танка по окраине кишлака, Сергей так и не узнал. Много лет спустя бывший советник (старший советник) спецотдела царандоя Кандагарской провинции Анатолий Яковлевич Воронин напишет Сергею по поводу этого выстрела:

«В этом плане духи были дюже изобретательны. Чего они только ни придумывали и какие комбинации ни прокручивали, и все ради того, чтобы прикончить неугодного человека или избавиться от кредитора, например. Поэтому прежде чем передавать координаты цели на ЦБУ, приходилось изучать ворох оперативных документов, взвешивать все “за” и “против”, чтобы не допустить необоснованного кровопролития.

Скорее всего, он хотел кому-то в кишлаке доказать свою значимость и тем выстрелом припугнуть какого-то человека. А возможно, он затеял банальную провокацию, чтобы у населения испортились отношения с шурави. Возможен и вариант с посещением кишлака корреспондентом западной газеты, или “денежным мешком”, и тот выстрел нужен был для того, чтобы показать агрессивность советских военных либо выбить лишнюю пайсу (деньги) у того казначея».

Это действительно было так: в изощренности с братьями-моджахедами состязаться было сложно. Возможно, у Исмада и был какой-то свой расчет на этот выстрел. Но то, что Сергей произвел его не по окраине кишлака, как просил Исмад, а по крепости, в которой находился Карим Ухорт, оказалось для Исмада большой неожиданностью. И это явно не входило в его планы.

Да и расстрел им парламентера Хайрулло-Хана списать на шурави не удалось. Его совершенно случайно увидели два охотника. Они вышли на ночную охоту на уток к одной из запруд на берегу небольшой речки Барикав, что текла под Тотаханом. И стали случайными свидетелями этой казни.

Охотники были родом из Баги-Загана. Этот кишлак находился вне зоны влияния Хайрулло-Хана. Но, как известно, земля слухами полнится. Вскоре истинные обстоятельства гибели парламентера стали известны и в Лангаре.

Ни один главарь банды не простил бы такого вероломства. Для любого рядового моджахеда это было бы равнозначно смертному приговору. Для любого. Но Исмад не был любым. За последние месяцы влияние его и авторитет в банде заметно усилились. Многие его откровенно боялись. И даже Карим Ухорт, правая рука Хайрулло-Хана, не решался теперь на открытое противостояние Одноглазому.

Да и сам Хайрулло-Хан испытывал странные чувства при виде Исмада. Нет, это не было страхом. За последние годы он разучился бояться. Тем не менее открыто наказать Исмада за убийство парламентера и за попытку убрать руками шурави Карим Ухорта (а выстрел из танка по крепости Карим Ухорта был расценен им именно так) Хайрулло не смог. Он предложил Исмаду покинуть кишлак. Навсегда. К удивлению Хайрулло-Хана, Исмад легко согласился.

С ним ушло около десятка самых непримиримых сорвиголов. Столь легкое разрешение проблемы было неожиданным даже для Хайрулло-Хана. Но, видно, на это была воля Аллаха, и Хайрулло вздохнул с облегчением. Он ожидал открытого противостояния или выстрела в спину от Исмада. Но бывший дуканщик почему-то предпочел просто уйти.

Примерно через неделю его следы обнаружились в Петаве, одном из кишлаков, находящемся под контролем банды Анвара. И только тогда Сергей Карпов заинтересовался Одноглазым по-настоящему. И начал собирать о нем информацию.

До этого Одноглазый был для него лишь одним из многих. Да, казнь, совершенная Исмадом под нашей заставой, заставила Сергея обратить на него внимание. Но в банде Хайрулло-Хана ни у Сергея, ни у Шафи не было своих людей. И информация, которую они получали из этой банды, была отрывочной. К тому же поступала крайне редко.

Еще в марте Шафи смог переправить в банду Хайрулло-Хана своих доверенных людей. Для этого ему пришлось инспирировать покушение на себя. Несколько картечин в его руке остались напоминанием об этом представлении. С внедрением все прошло удачно. А вот с организацией постоянно действующего канала связи были большие проблемы. Информация, которую собирали люди Шафи, была довольно важной, но передать ее они не могли. Карим Ухорт, занимающийся в банде вопросами разведки и контрразведки, пристально следил за чужаками. Окружая их своими доверенными людьми. И не оставляя ни на мгновение без внимания, чем они занимаются.

Именно поэтому более или менее полноценная информация о Исмаде стала поступать к Шафи, а значит и к Сергею только тогда, когда Одноглазый ушел из Лангара. В банде Анвара у Шафи были свои глаза и уши. Но самое главное, что там у Шафи были хорошо налаженные каналы связи.

В январе 1987 года на сторону народной власти перешла небольшая банда, возглавляемая девятнадцатилетним Сафиулло. Они убили своего бывшего главаря Суфи Ахматдина и, боясь гнева Анвара, попытались найти защиту у народной власти. Тогда Сергей посчитал это провалом в своей работе. Сафиулло был старшим братом маленького Абдула, помощника Сергея по лазарету, организованному им в Кала-Шахи. Сергей знал, что брат Абдула находится в одной из подчиненных Анвару банд. И планировал со временем наладить с ним контакт. Даже рисовал в уме радужные перспективы создания агентурной разведки в банде Анвара.

Увы, приход Сафиулло со своими бойцами на нашу заставу на корню погубил все эти надежды. По крайней мере так подумалось в начале. Но у Сафиулло в банде Анвара осталось слишком много друзей. В этом не было ничего удивительного. Сафи был молодым парнем, открытым и дружелюбным. У таких всегда много друзей.

И один из них стал для Шафи и Сергея настоящим сокровищем. Сергей никогда не видел этого человека. С ним работали Сафиулло и Шафи. Сергей знал только его псевдоним. Хошк. «Острый» на фарси.

И именно Хошк сообщил Шафи о появлении в банде Анвара Одноглазого. И о странном увлечении этого моджахеда. Исмад лично пытал пленных. В отличие от обычных дехкан, он был грамотным. И мог бы стать муллой, но знания, которыми он владел, были особого свойства.

На первой же встрече с Сергеем Шафи передал ему эту информацию.

По словам Шафи, моджахеды частенько пытали пленных. Пленных шурави. Особенно тех, кто не хотел принять истинную веру. Или отступников, забывших об Аллахе и служащих неверным: учителей, врачей. С особым пристрастием пытали захваченных в плен хадовцев. И часто тех, кто просто попадался под горячую руку.

Многие из афганцев искренне верили, что если врагу выколоть глаза, что-нибудь отрезать или сломать, то в следующей жизни этих частей тела у него не будет. Дехкане в повседневной жизни частенько разделывали баранов, и их «общение» с пленными очень часто строилось по привычной схеме. Даже в этом они оставались крестьянами!