Александр Карцев - Неизвестная война. Записки военного разведчика

В погоне за результатами местные власти не задумывались о том, кто переходит на их сторону. И с какими целями. Главное было отчитаться по проделанной работе. О том, что политика национального примирения уже приносит первые плоды. А значит, не за горами полный мир на многострадальной афганской земле.

Для моджахедов же для этого перехода была еще одна причина, которую аналитики пакистанских (а скорее всего, не только пакистанских) спецслужб посчитали довольно занимательной. Это была возможность снабжения банд оружием, боеприпасами и продовольствием за счет самого афганского правительства. Схема была довольно простой.

Из крупной и непримиримой банды выделялся небольшой отряд, который формально переходил на сторону народной власти. Имитировалась ссора или даже чье-то убийство в банде или этом отряде. Таким образом создавалась легенда для афганского правительства о том, что переход вызван вполне объективными причинами. И о том, что обратной дороги в банду для этого отряда уже нет. Под управление этого отряда переходил один из кишлаков. А отряд после переговоров с представителями местных властей превращался в отряд самообороны этого кишлака. Кишлак вносился в списки так называемых мирных кишлаков. Что автоматически означало запрет для советских постов и застав на его обстрел, даже если оттуда велась стрельба по нашим подразделениям! Политика — это всегда развлечение для политиков и очень часто кровопролитие для солдат. В Афганистане политика национального примирения нередко приобретала уродливые и извращенные формы.

После ее объявления наши подразделения получили приказ не поддаваться на провокации моджахедов. И даже при обстрелах лишь докладывать о них, но ответный огонь открывать только при получении соответствующих распоряжений сверху. Что означал запрет на немедленное открытие огня при нападении на заставу и необходимость ожидать команды (при нашей-то неповоротливости и нежелании многих старших командиров брать на себя ответственность), думаю, вы прекрасно знаете. Только лишние потери среди личного состава. Но я немного отвлекся. Отряд, перешедший на сторону народной власти, получал и другие, вполне материальные привилегии. Чтобы показать преимущества перехода на сторону народной власти (и стимулировать другие банды), в этот кишлак, как правило, направлялся агитотряд с мукой, рисом и керосином. И каким-то ширпотребом. С учетом того, что по легенде бойцы этого отряда самообороны рисковали жизнью, переходя на сторону народной власти, а многие из них являются кровниками душманов из расположенной неподалеку крупной и хорошо вооруженной банды, командир отряда требовал от властей оружия и боеприпасов. Через какое-то время требовал их снова. Потому что отряду постоянно приходится вести жестокие и кровопролитные бои с душманами. Правда, ни убитых, ни раненых в этих боях, как ни странно, не было ни с одной, ни с другой стороны.

Нетрудно догадаться, что отказать командиру отряда самообороны не могли. Это был вопрос политики. И это в то время, когда для регулярной афганской армии и царандоя оружия, боеприпасов и продовольствия не хватало просто катастрофически. Пока же отряду помогали чем могли. И любая помощь принималась в кишлаках с распростертыми объятьями. Ей были рады и душманы, и мирные жители.

Думаю, не стоит вам объяснять, что на следующую ночь все эти мешки с продовольствием (или большая их часть), оружие и боеприпасы перекочевывали в основную банду. Проходило какое-то время (довольно быстро) — и агитотряды забывали дорогу в этот кишлак. Регулярных поставок продовольствия и боеприпасов в отряды самообороны, разумеется, не было (для отрядов, которые реально, а не фиктивно переходили на сторону народной власти (а были и такие), такая забывчивость очень часто оборачивалась смертельным приговором). Чаще все это было лишь показухой, но братья-моджахеды были рады и такой малости. Ведь действительно приятно, когда тебе не нужно рисковать жизнью, перегоняя караван с оружием горными тропами из Пакистана. Мимо враждующих племен и родов. А оружие и боеприпасы тебе приносят на блюдечке с голубой каемочкой твои заклятые враги.

Да, все это было бы очень весело, если бы не было так грустно. Выделение таких отрядов из состава банд приобретало все более массовый характер. При полном отсутствии хотя бы малейшей фактической, а не показной лояльности этих отрядов к местной власти. Офицеры царандоя и ХАД, работавшие с этими отрядами, рисковали своей жизнью ничуть не меньше, чем если бы они работали с обычными бандами.

Приказ о создании такого отряда получил от Абдул-Разака и Анвар. Месяц назад на охоте от несчастного случая погиб брат Анвара Шер-шо. По непонятной причине при выстреле разорвалось его ружье. Взрыв был настолько мощным, что практически разорвал голову.

Чем брат прогневал Аллаха, Анвару было не ясно. Но то, что именно Аллах покарал его брата, Анвар даже не сомневался. Возможно, потому что Шер-шо в последнее время слишком сблизился с этим выскочкой Исмадом.

Нет, все-таки зря они с братом приютили у себя в кишлаке этого дуканщика. Слишком уж он был своенравным и непредсказуемым. Не было у Одноглазого почтения ни к старейшинам кишлака, ни к самому Анвару. И все он делал по своему усмотрению и желанию.

Его ненависть к шурави была такой сильной, что легко могла сжечь все вокруг. И всех тех, кто находился с ним рядом. Сколько раз Анвар говорил ему о том, что нельзя устраивать засады на шурави поблизости от кишлака! Это всегда приводило к излишним жертвам среди правоверных. Ведь после обстрелов советских застав и нападения на их колонны неминуемо следовала расплата. Ответные обстрелы, ракетные и бомбовые удары.

А ведь казалось, что проще: отойди к соседнему мирному кишлаку, обстреляй оттуда шурави и немедленно уходи. Так одним выстрелом можно было сразу убить двух зайцев! Но Исмад все делал по-своему. Он нападал на шурави когда хотел и где хотел. А чаще там, где встречал.

Но в чем ему нельзя было отказать, так это в изворотливости. Да, ответные удары шурави приносили много бед Анвару и его людям, но сам отряд Исмада всегда выходил сухим из воды. За все это время у него не было ни одного убитого. И даже раненого.

Да, этот дуканщик был совсем не прост. Кто помогал ему в его делах, Аллах или шайтан, сказать было трудно. Но одно было ясно с первого взгляда: его аскеры (воины) были неуязвимы; всем же тем, кто находился с ним рядом, приходилось нелегко. Им приходилось сполна расплачиваться за его ярость и непримиримость. Под ответными бомбами и снарядами шурави.

Может быть, именно поэтому Анвар и решил немного отдалить от себя бывшего дуканщика. И именно ему он предложил сформировать отряд самообороны и объявить о своем переходе на сторону народной власти.