Трэвис Баркер - Между панк-роком и смертью [Автобиография барабанщика легендарной группы BLINK-182] [litres]

Как-то вечером мы играли в клубе в Риверсайде, и у нас была суровая аудитория. Один из наших друзей ввязался в драку с одним из вышибал, и те начали его дубасить. А потом началась настоящая драка: люди бросали столы, били друг друга стульями, кого-то вышвыривали на улицу. Я посмотрел на Трэвиса: он бросался палочками в вышибал, при этом не переставая играть. Он бросал палочку, потом брал запасную из небольшого мешочка сбоку установки и продолжал.

Однажды вечером у нас был отличный концерт в «Хеннесси». Мы играли быстрый мелодичный панк-рок, и звучали чисто, а у меня была возможность сыграть несколько отличных соло. В зале была девчонка, которая не могла оторвать от меня глаз. Казалось, она находится в состоянии шока, и я не мог ее не заметить. Спустя какое-то время я понял, что это парень. Когда концерт закончился, он подошел ко мне и сказал: «Чувак, ты отличный барабанщик. Ты станешь великим». Я такой: спасибо, чувак, или спасибо, детка, – я не был уверен на 100 процентов. Но оказалось, что это Тейлор Хокинс, который стал барабанщиком в Foo Fighters. Он был из Лагуна-Бич и уже играл профессионально – в то время он гастролировал с Аланис Мориссетт. Я привык, что барабанщики вечно соревнуются друг с другом и не говорят друг другу комплиментов, поэтому его слова меня здорово мотивировали.

В этот период я был помешан на девушках как никогда. Я был без ума от одной девчонки, которая работала в «Хеннесси», и однажды вечером после концерта Feeble я отвез ее домой. Feeble даже написали о ней песню под названием «Best Friend for a Night» («Лучший друг на одну ночь». – Прим. пер. ). Девушки в Лагуна-Бич, казалось, из другой лиги по сравнению с теми, с кем я рос, – и теперь, когда я окончил школу, я встречался и с девушками постарше.

Мой дневной маршрут проходил мимо офиса юридической фирмы. Я увидел, когда одна секретарша адвоката паркует машину, винтажную «Импалу». Я всегда восхищался старыми «Шевроле», поэтому мы разговорились о ее машине и хорошо пообщались. Довольно скоро мы стали брать длинные перерывы на работе и встречались днем. Я загонял мусоровоз к ней в гараж, чтобы меня никто не нашел, и мы часами целовались и занимались сумасшедшим сексом. Потом я возвращался в управление и выдумывал какой-нибудь рассказ о том, где я был: «Я был на Лагуна-Каньон-Роуд, собирал мусор». В конце концов меня поймали. У меня забрали грузовик и отправили дежурить в центр. Мне пришлось собирать окурки и вытряхивать пепельницы мусорных баков – но оно того стоило.

Было и правда классно. Парни из Feeble были мне как старшие братья, которых у меня никогда не было. Они научили меня серфингу и скимбордингу. Один из их приятелей был профессиональным игроком в пляжный волейбол – если он выигрывал что-то крупное, мы всегда приходили к нему на барбекю. Ни у кого не было много денег, но мы были молоды и отлично проводили время. Все, чего я хотел от жизни, – зарабатывать достаточно, чтобы покупать диски и обедать в «Рыбных тако Ваху». Я подружился с парнями, которые там работали. Я всегда говорил владельцу этого заведения по имени Винг: «Если я когда-нибудь заработаю денег, Винг, то я открою «Рыбные тако Ваху».

«Конечно, Трэв» [10] Спустя шесть лет мы с Вингом открыли две таких закусочных во Внутренней империи. Я владею 49 процентами компании, а он ею управляет. В одной такой закусочной под потолком висит моя старая барабанная установка. Это мечта, ставшая реальностью – я и по сей день люблю «Ваху». .

Все в Feeble стриглись сами. Я научился стричься у Ноэля, не то чтобы там была какая-то особая техника: я просто хватал ножницы и отрезал волосы. Они у меня постоянно были разной длины, и у меня получалась сраная панковская стрижка. Лучшее, что можно было о ней сказать, – волосы и правда стали короче, чем раньше. Так я и стригся, пока не купил себе электробритву и не стал бриться налысо. Когда у меня появилась бритва, я стал брить голову каждые три недели, а оставшиеся волоски красил.

Нет ничего плохого в том, чтобы выглядеть не так, как все остальные. Просто представь, что всё это время все ошибались.

Я рассказал Джиму, своему лучшему другу из Фонтаны, как прекрасно живется в Лагуне, и он тоже переехал. Мы каждый день ходили на пляж. Квартира Ноэля находилась в трех километрах от воды, поэтому мы вместе шли туда пешком или ехали на скейтбордах. По выходным мы иногда по четыре-пять раз на дню ходили из квартиры на пляж и обратно.

Однажды мы отправились на серфинг, и там были чудовищные волны: не такие большие, как на Гавайях, но от метра до двух высотой. Мы с Джимом были в восторге, но прилив был очень сильный. Когда мы зашли в воду, течение оказалось таким мощным, что нас тянуло и тянуло от берега, – мы уже перестали различать, что на нем находится. Дома превратились в крошечные точки. Мне так страшно еще никогда не было. Мы оба поскальзывались и падали, но в конце концов поняли, что у нас нет другого выбора, кроме как грести к берегу. На это у нас ушел примерно час – когда мы туда приплыли, все друзья уже ушли, и мы с Джимом просто лежали на песке, измученные, но довольные тем, что мы живы. Сразу было видно, что мы не местные.

В Лагуне-Бич большое сообщество геев. Я ничего не имею против геев, но, когда я рос, я с ними особо не общался, поэтому для меня это было в новинку. (Или, может, я и был с ними знаком, просто они не афишировали свою ориентацию.) В Фонтане не было гей-клубов, а в Лагуне был большой и очень популярный ночной клуб под названием «Бум-бум-рум». Когда я совершал свой дневной обход, мне приходилось подбирать использованные презервативы возле этого клуба: это было отвратительно.

Джим устроился на работу в кафе на пляже, но из всех работников был единственным гетеросексуалом. Каждый раз, когда он наклонялся, чтобы что-то поднять, один из официантов становился сзади и делал вид, что его трахает. Я это видел, когда проезжал мимо кафе на скейте, – Джим так бесился, но было очень смешно.

Мы с Джимом купили билеты на летний музыкальный фестиваль «Эпитаф Саммер Нэшенелс», где участвовали почти все группы лейбла «Эпитаф». Это был самый классный концерт: он был квинтэссенцией всего, что тогда происходило в музыке, и как раз начали появляться самые крутые группы. Мы видели Total Chaos, мы видели SNFU, мы видели Rich Kids on LSD. Я впервые увидел Rancid вживую – я стоял в первом ряду. Тим Армстронг иногда плюется, когда поет, и один раз он плюнул прямо на меня. Мне было всё равно – это были лучшие выходные в моей жизни.

В первом ряду на этом концерте я словно стоял рядом со своей мечтой. В некотором смысле она стала ближе, чем когда-либо, но я по-прежнему не знал, как ее осуществить. Иногда я уезжал с побережья на концерты в «Барн», маленький клуб в кампусе Калифорнийского университета в Риверсайде. Однажды вечером у клуба я увидел знакомого барабанщика – они тогда играли концерт. Он не был моим любимым барабанщиком, но я был рад поговорить с любым профессиональным музыкантом. Я подошел к нему и начал забрасывать вопросами: «Эй, ребята, во сколько вы играете? На каких барабанах ты играешь?»