Анна Достоевская - Мой муж – Федор Достоевский. Жизнь в тени гения

Не могу отказать себе в удовольствии сообщить письмо этого, увы, столь рано ушедшего в другой мир прекрасного человека:

«Фрегат “Герцог Эдинбургский”,

Неаполь. 14/26 февраля 1881 года.

Многоуважаемая Анна Григорьевна.

Вы понесли тяжелую, незаменимую утрату, и не вы одни, но и вся Россия глубоко скорбит с вами о потере великого человека, несшего всю свою жизнь ей в жертву. Милосердный бог, даровав вам нелегкий крест, ниспосылает вам в то же время и редкое утешение: ваше тяжкое горе разделяется и оплакивается всеми вашими соотечественниками, всеми, знавшими лично и не знавшими Федора Михайловича.

Далекое плавание помешало мне раньше узнать о постигшей наше отечество скорби, и только вчера я был поражен, как громом, горестным известием. Хотя до сих пор я и не имел случая с вами познакомиться – теперь, в эти грустные минуты, я не могу отказать себе в непреодолимом желании выразить вам все мое глубокое, искреннее, душевное участие к поразившей вас печали. Как русский вообще и как знакомый и искренне, сердечно любивший вашего незабвенного мужа, я не могу не высказать вам своего соболезнования к вашей душевной ране, всего, что я теперь чувствую и что слова не могут передать. Простите мне вольность, с которою я обращаюсь к вам в эти высокие, тяжелые минуты, когда ничто земное не может дать вам утешения, и верьте чистосердечности моих чувств.

Всецело преданный вам Константин» .

Великий князь, прибыв на погребение государя императора Александра II, через графиню А. Е. Комаровскую выразил желание со мною увидеться. По приглашению графини я приехала к ней вечером и провела несколько часов в беседе с великим князем. С чувством искренней благодарности вспоминаю я то, что он говорил мне о моем незабвенном муже, о том сильном и благодетельном влиянии, которое имел на него покойный. Великий князь пожелал видеть моих детей, о которых ему с таким восторгом говорил их отец. Уезжая в плавание, великий князь пригласил меня с детьми в страстной четверг; здесь дети мои «красили яйца» и получили от него подарки. Затем на святой неделе великий князь посетил меня и подарил мне и двум моим детям свой портрет (в морской форме) с дружественными надписями.

Впоследствии, когда основалась школа имени Федора Михайловича в Старой Руссе, великий князь Константин Константинович пожелал присоединиться к числу лиц, захотевших ей помочь стать на ноги, ежегодным взносом в количестве пятидесяти рублей, что школа приняла с глубокою благодарностью.

Как-то ранней весною 1878 года мы мирно всей семьей сидели за обедом. Освежившись долгой прогулкой, Федор Михайлович был в очень хорошем настроении и весело беседовал с детьми. Вдруг раздался сильный звонок, девушка побежала отворить, и мы через полуоткрытую в переднюю дверь услышали, как чей-то женский, несколько визгливый голос произнес:

– Жив еще?

Девушка, не понявшая вопроса, молчала.

– Я спрашиваю, жив ли еще Федор Михайлович?

– Они живы-с, – ответила оторопевшая девушка.

Я хотела пойти узнать, в чем дело, но Федор Михайлович, сидевший ближе к двери, опередил меня, быстро вскочил и почти выбежал в переднюю.

Великий князь Константин Константинович (1858–1915 гг.) – внук Николая I, член Российского Императорского дома, поэт, переводчик, драматург. В его обучении и воспитании принимали участие известные историки С. М. Соловьев, К. Н. Бестужев-Рюмин, музыкальный критик Г. А. Ларош, виолончелист И. И. Зейферт, пианист Р. Кюндингер, писатели И. А. Гончаров и Ф. М. Достоевский

К нему навстречу поднялась со стула немолодая дама, которая, простирая к нему руки, воскликнула:

– Вы живы, Федор Михайлович? Как я рада, что вы еще живы!

– Но, сударыня, что с вами? – воскликнул, в свою очередь, изумленный Федор Михайлович. – Я жив и намерен еще долго жить!

– А у нас в Харькове разнеслись слухи, – говорила в волнении дама, – что жена ваша вас бросила, что от измены ее вы тяжко заболели и лежите без помощи, и я тотчас выехала, чтобы за вами ухаживать. Я к вам прямо с машины!

Слыша возгласы, я тоже вышла в переднюю и нашла Федора Михайловича в полном негодовании:

– Слышишь, Аня, – обратился он ко мне, – какие-то негодяи распустили сплетню, будто ты от меня убежала, как это тебе покажется? Нет, как это тебе покажется?!!

– Да успокойся, дорогой, не волнуйся, – говорила я, – это какое-нибудь недоразумение. Уйди, пожалуйста, тебя в передней продует. – И я потихонечку потянула Федора Михайловича в сторону столовой. Он меня послушался, ушел, и еще долго слышались из столовой его негодующие восклицания.

Я же разговорилась с незнакомкою, которая оказалась учительницею, очень доброю, но не особенно, должно быть, умною особой. Ее, кажется, прельстила мысль ухаживать за знаменитым писателем, которого покинула негодная жена, и возможно, что проводить его в лучший мир, а затем гордиться остальную жизнь тем, что он скончался на ее руках. Мне было донельзя жаль бедную незнакомку, очевидно, серьезно взволнованную, и, извинившись, я отошла на минутку в столовую и сказала мужу, что хочу накормить ее обедом.

Федор Михайлович замахал руками и зашептал: «Да, позови ее, только дай мне сначала уйти!», вскочил с места и ушел к себе.

Я вернулась к незнакомке и предложила ей отдохнуть и пообедать, но она, видимо, огорченная сделанным ей мужем моим приемом, отказалась и попросила только горничную отнести до извозчика ее довольно большую плетеную корзину, которую за ней принес дворник. Я не стала настаивать, но осведомилась, где она остановится и как ее фамилия и имя-отчество.

Вернувшись к мужу, я нашла его в большом раздражении.

– Нет, ты подумай только, – говорил он, в волнении ходя по комнате, – какую низость придумали: ты меня бросила! Какая подлая клевета! Какой это враг сочинил?

Мысль, что меня могли оклеветать, наиболее поразила мужа в этом инциденте. Видя, что это сравнительно неважное происшествие так сильно его обеспокоило, я предложила ему написать в Харьков к своему старинному другу, профессору Н. Н. Бекетову [191] Достоевский познакомился с Николаем Николаевичем Бекетовым и близко сошелся в 1846 г. (благодаря его брату, Алексею Николаевичу, товарищу по Инженерному училищу). По собственному признанию Достоевского (тяжело переживавшего разрыв с «Современником»), у Бекетовых он возрождается «не только нравственно, но и физически. , и расспросить его, какие слухи там о нас ходят. Муж принял мой совет, в тот же вечер написал Бекетову [192] Это письмо Достоевского к Н. Н. Бекетову не сохранилось. и немного успокоился. На другой же день он просил меня навестить незнакомку, но я ее не застала: она еще утром уехала обратно.